Мои миры, твое отчаяние. Танец 2
Шрифт:
— Я веду себя так, как считаю нужным.
— Ты до сих пор ничего не понимаешь? — прошипел Снейп.
— Вообще–то, если вы строите какие–то планы насчет меня, то не стоит забывать, что я и сам могу что–то желать.
— Как, например, быть полностью выпитым каким–нибудь вампиром? Ты забываешься! Возможно, в твоей школе эти погоны что–то значат и придают тебе дополнительной значимости, ведь твоя слава победителя Темного лорда там не столь высока, но, по–моему, Каркаров переборщил с пестованием твоего самолюбия. Не заигрывайся. Ты сейчас слишком мал, чтобы понять все тонкости и уж тем более не
Гарри резко поднялся со своего стула и оттолкнул его в сторону, позволив с грохотом упасть на пол.
— Неужели? — мальчик хищно прищурил глаза. — Не надо считать меня глупцом. Я знаю то, что неведомо вам, профессор Снейп. Знаю много истин, лазеек, проклятий, обрядов и чужих постыдных тайн. Мне ведома информация о тайниках и схронах, хотя большая часть, скорее всего, разворована к настоящему моменту. Не стоит недооценивать меня или тем более объявлять войну.
Поттер был зол. Возможно, именно этот человек собирался его отравить, так еще он смеет заикаться о том, что лучше его знает, как нужно жить и что следует делать? Тот, кто даже не снисходит до малейшего участия? Конечно, несколько раз он делал для него что–то хорошее, как, например, давал уроки музыки, разрешил отметить День Рождения, отвел на могилы родителей и готовил для него зелья. Если подумать, хорошего набиралось много. Но, пожалуй, практически все из этого списка Снейп делал по указке Дамблдора. Сложно было бы предположить в этом человеке личную инициативу.
Зельевар перегнулся через стол и сдернул с Гарри шарф. Бинты были окровавлены с двух сторон.
— Теперь ты работаешь в Благотворительном фонде для вампиров? Как часто ты позволяешь им пить свою кровь? Понравилась роль бессловесной скотины, которую можно доить в любой подходящий момент? Ты решил собственными ногами ощупать дно? — кривая усмешка уродовала лицо Снейпа, превращая его в человека, перекошенного злобой.
— Нет, что вы! Я просто жду подходящей возможности вновь увидеть тот свет.
Зельевар изменился в лице, он выпрямился и направился к выходу из столовой.
— Я принесу заживляющую мазь для шеи.
Гарри вытащил палочку, направил ее в спину удаляющемуся опекуну и еле слышно прошептал:
— Ступефай.
Снейп не ожидал атаки, заклятие достигло цели. Зельевар с глухим стуком повалился на пол. Он лежал совершенно неподвижно и был похож на мертвого. Гарри передернуло, в крови бушевал адреналин, руки сильно дрожали. Поттер при всем этом чувствовал себя мерзко, ему постоянно казалось, что то, что он делает сейчас — совершенно неправильно.
Мальчик отлевитировал опекуна в Большую гостиную и усадил его в кресло, а потом наложил Связывающее заклятие. Потом он нерешительно достал из–за пазухи маленький пузыречек с Сывороткой правды. Поттер приоткрыл рот опекуну и капнул ему на язык несколько капель зелья, сделал глубокий вдох и, нацелив палочку, произнес:
— Энервейт!
Снейп судорожно сглотнул и заозирался по сторонам.
— Я дал вам Сыворотку правды, — предупредил Гарри.
Взгляд зельевара был отстраненным, пустым и даже несколько обреченным. Казалось, что этот факт вообще не беспокоил его.
— Вы отравили меня этим летом? — поборов свою неуверенность, спросил Поттер.
— Нет, —
Сердце пропустило несколько ударов. Похоже, Гарри своим поступком сейчас разрушил то относительно хрупкое перемирие, что установилось между ними.
— Знаете ли вы того, кто отравил меня?
— Нет, не знаю, — голос механический, без интонаций.
— Знали ли вы, что кто–то отравил меня?
— Нет. Я в первый раз слышу об этом.
Поттер досчитал про себя до трех и постарался успокоиться.
— Продавали ли вы кому–нибудь яд «Высокомерный трус»?
— Нет, не продавал. Я вообще не знаю его рецепта. На данный момент он считается практически утерянным. Я никогда не интересовался этим зельем, я знаю множество способов приготовления других ядов с не менее интересными последствиями.
— Как вы думаете, кто мог отравить меня этим летом?
— Не знаю. Полагаю, что Малфой. Он обсуждал, что могла бы принести твоя смерть.
Гарри расспросил Снейпа обо всем, связанным с отравлением. В голове крутилось множество других вопросов. Действительно ли Снейп думает о Джеймсе, когда убивает? Ненавидит ли он с такой же силой и его? На что он готов, чтобы избавиться от своего подопечного? Все, что он делает, навязано ему Дамблдором? На чьей стороне он будет воевать в будущей войне? Хотел ли зельевар когда–нибудь убить его? Что хочет Снейп сейчас? О чем его мечты? Что для него самое постыдное в жизни? Какие у него страхи?
Когда–то зельевар воспользовался его беззащитным состоянием и спрашивал о том, что мальчику так тщательно хотелось скрыть. Гарри прекрасно знал, что чувствуешь, когда к тебе лезут в душу и выворачивают ее, роются в ней своими грязными ручонками и еще при этом высмеивают услышанное.
Сейчас у него прекрасная возможность отомстить, показать Снейпу, что жертва и агрессор всегда могут поменяться местами и не стоит забывать об этом ни на одну секунду. Гарри приблизился к Снейпу и провел ладонью по его лицу.
— Что вы чувствуете сейчас, находясь примерно в тех же условиях, что и я год назад?
— Сейчас ничего. Я только говорю правду.
— А что будете чувствовать после?
— Злость.
— Не удивительно, — Гарри вытащил из кармана второй пузырек и капнул на губы антидот.
Несколько секунд Снейп оставался неподвижным, а потом его лицо превратилось в маску из ненависти и злобы. Если бы не магические путы, то он сейчас растерзал бы Гарри голыми руками.
— Как ты смел, мальчишка! Ничтожество! И это после всего, что я сделал для тебя? После того, как позволил жить в этом доме и есть с этого стола? После моего приемлемого отношения к тебе? Надо было пороть тебя, а я жалел и церемонился!
Поттер сел напротив него и, подперев голову рукой, слушал то, что кричал Снейп. Гарри видел, насколько сильно злила опекуна его собственная беспомощность. Именно то чувство, что испытывал мальчик в первый год жизни тут.
Казалось бы, ситуация повернулась так, что вот она — возможность мести, но мальчик не хотел этого. Не было ни чувства удовлетворенности, ни злорадства, только горечь.
Слова брани лились из Снейпа рекой. Примерно минут через пятнадцать он выдохся и теперь смотрел на Поттера неприязненно и с укоризной.