Мои миры, твое отчаяние. Танец 2
Шрифт:
— Я подожду.
Существо лишь усмехнулось.
— Да, пожалуйста, мы порой неделями его ждем! Говорил же ему — купи картошку. А он? Что он! Приволок бочку медовухи! Нет, вы только послушайте, как выпивку тащить — так он первый, а как что поесть — ему лень. У меня уже его макароны скоро полезут из ушей!
Видимо процесс получения адресов затягивался.
— А куда он ушел?
— Во двор, снеговиков лепить! Нет, я рад, конечно, гостям, но дюже его мальчонка худой, одни кости. Картошку он не купил, а чем ребенка то откармливать?
Снейп из всей речи понял только два слова: двор и мальчик. Каркарова следовало разыскать как можно скорее.
— Где двор?
На него, не мигая, уставились два желтых глаза.
— Так ты практически ничего не кумекаешь? Что сразу не сказал иль жестами показал, чтобы я вашего убогонького с комплексом половой тряпки позвал. Толли!
С громким хлопком появился домовик, который тут же поклонился ему.
— Здравствуйте, сэр. Что вы желаете, сэр? Вы приглашены, сэр?
— Мне нужен твой хозяин, дело касается одного из его учеников и не терпит отлагательств.
Домовик закивал.
— Пойдемте, я провожу вас!
— Передай этому бестолковому, чтобы сходил на базар за картошкой! — закричало вслед сумасшедшее существо.
— Не должно хозяину указывать, — пискнул домовик.
— Тряпка, — сплюнуло существо и растворилось в воздухе.
— Кто это был? — поинтересовался Снейп.
— Это Федя, домовой, он из России. Самому Распутину служил, — с уважением произнес Толли и сокрушенно продолжил дальше. — Только он вредный очень. Как его еще хозяин не выгнал?
Дом Каркарова был больше его поместья. По всей видимости, здесь была даже бальная зала. Коридоры украшали различные картины с пейзажами, а на потолке были замысловатые фрески. Все окружающее говорило о богатстве владельца.
После долгого петляния по коридорам, они наконец–то подошли к маленькой белой двери. Домовик сначала поклонился, а потом открыл ее.
Снейп замер. Белый снег высокими сугробами лежал по всему двору. Каркаров в тулупе нараспашку бегал от мальчишки Поттера, который усиленно закидывал его снежками. Оба они громко смеялись.
Зельевар никогда не видел у своего подопечного такого открытого и счастливого выражения лица. Казалось, что он весь невесомый, легкий и готовый вот–вот воспарить над всем этим белым переливающимся снежным великолепием, почему–то добротно усыпанным хвойными иголками. Смех Поттер звенел колокольчиком, играл множеством ноток и был похож на мелодию, в нем была искренность, которую никогда не ощущал он сам, да и вряд ли когда–либо еще ощутит в своей жизни.
В Каркарове тоже не было фальши. Его глаза блестели задором, а сам он казался помолодевшим на несколько десятков лет. Он тоже смеялся искренне, от души, совсем не так, как на посиделках после собраний Пожирателей, когда светское остроумие скатывалось до грубых пошлых шуток.
То, что было перед мужчиной сейчас, представлялось огромным
Откуда–то из–за деревьев выскочил огромный черный пес, который чуть ли не разрушил огромного снеговика с алюминиевым ведром на голове. Он остановился недалеко от Каркарова и, не спуская глаз со Снейпа, оскалился и зарычал, готовясь к прыжку в любой момент, чтобы вцепиться в горло неожиданному гостю.
— Он останется у меня, — исключив приветствия, безапелляционно заявил Каркаров.
— Нет, — хрипло ответил Снейп, воздух был слишком морозным для его уже начавшего болеть горла.
Пес уже был готов сорваться с места, когда Поттер уверенно положил ему руку на холку.
— Все в порядке, Гримм, успокойся.
Каркаров вопросительно посмотрел на мальчика и, получив от него кивок, чуть расслабился.
— Давайте поговорим в доме.
Снейп вошел внутрь и остановился около порога. Следом за ним решительно вошел Каркаров, он снял сапоги, у которых все голенища были облеплены снегом. Тяжелый тулуп занял свое место на позолоченном крючке.
Поттер стянул с себя дутую зимнюю куртку и черную, с желтым кругом шапку. Свою обувь он оставил у порога. Пес же просто отряхнулся.
Зельевар отстранено заметил, что он совсем не заботится о гардеробе своего подопечного. В принципе, почему–то до сегодняшнего дня ему не приходили в голову даже мысли о том, в чем ходит Поттер, мерзнет ли он или у него есть теплые вещи. Но с мальчишкой все было в порядке, и это лишний раз говорило о том, что он уже в двенадцать лет был довольно–таки самостоятельным.
Каркаров вновь повел за собой по лабиринтам коридоров, пока они не оказались в маленькой комнате с круглым столом в центре и кожаными креслами вокруг него. Директор Дурмстранга уселся в одно из них и жестом показал, чтобы остальные последовали его примеру.
Мальчишка устроила по правую руку от хозяина дома. Снейп сел напротив и решительно начал:
— Поттер должен вернуться домой.
— Конечно, — кивнул Каркаров. — Когда кончатся каникулы, он вернется вместе со мной в Дурмстранг.
— Его дом — мое поместье, а не школа, которую он покинет через шесть лет, — парировал зельевар.
Игорь лишь усмехнулся.
— Если он пожелает, то сможет остаться в Дурмстранге и после выпуска. А в твоем поместье он все равно на птичьих правах.
— Он и тут не хозяин. Не вижу смысла в данном разговоре. Мы вдаемся в глупую патетику. Я его опекун, он мой подопечный, если мальчишка не отправиться со мной, то я подам заявление в аврорат о том, что ты насильно удерживаешь национального героя Англии у себя.