Мои миры, твое отчаяние. Танец 2
Шрифт:
— Где ты был? — зашипел он.
— Вообще–то, я сидел с первокурсником, у которого разыгрался приступ морской болезни.
Виктор исподлобья посмотрел на Луческу.
— Хм… Вообще–то, я попросил Максима позвать тебя, а его самого заняться мальчиком.
— Думаю, драка ему казалась куда более интересной, чем сидение у кровати больного.
Крам нахмурился и его густые брови сошлись на переносице.
— Быть главой — это не играть в игрушки. Тебе ли этого не знать? Тут не идет речи о собственных желаниях. Это в первую очередь ответственность. Пренебрегать ею — это своего рода преступление.
Гарри положил руку на плечо разошедшемуся Виктору и слегка сжал его.
— Успокойся, пожалуйста. Может, стоит поговорить с ним о том, что он давно не первокурсник и спрос с него будет куда больший, чем раньше. И если он к нему не готов, то ему стоит сдать свои погоны? Думаю, подобное заставит Максима пересмотреть свои взгляды.
Виктор немного расслабился.
— Ты прав. Если честно, я волнуюсь перед предстоящей церемонией.
Поттер понимающе кивнул.
— Я тоже. Может, расскажешь мне про драку?
В этот момент они вошли в Трапезный зал. Как и в прошлом году, он был поделен на две части. Стол для глав, как и преподавательский, захватывал обе половины. На самом краю сидел Дориан. Он неуверенно мял в руках салфетку. Проходя мимо него, Гарри спокойно кивнул ему. Элементарной вежливости никто не отменял. Дориан на какой–то момент замешкался, а потом тоже кивнул. Хочет того Стан или нет, но ему не избежать в будущем их регулярных пересечений. Если его что–то не устраивает, то пусть сдает погоны.
— Представляешь, Велок и Рюти не поделили Оливию Ахо. Это рыжеволосая бестия с четвертого курса. Они не нашли лучшего способа, чем решить свои проблемы посредством кулаков. Эти двое умудрились раскрасить себе лица. Мы разняли их и немного подлатали. Так эти два идиота решили, что того, что было раньше, мало, и устроили на этот раз магическую дуэль. Ковач полез их разнимать. В итоге поймал два проклятия! Теперь он отращивает себе по новой волосы и вправляет зубы. Последнее весьма болезненно.
— Уже решил с наказанием?
Виктор покачал головой и начал перекидывать из руки в руку солонку.
— Ничего не приходит на ум. Занятия еще не начались, и вычесть что–то из их личного рейтинга я не могу. Придумать им какую–нибудь трудотерапию тоже не могу. Да и кому из преподавателей захочется возиться с ними? Явно не госпоже Янку. Признаю свою несостоятельность как главы школы.
Поттер резко развернулся к нему.
— Чтобы я больше не слышал от тебя подобного! А наказание сейчас придумаем. Во–первых, пусть работают над контролем своего необузданного темперамента. Комнаты для медитации в их распоряжении. Допустим, в течение месяца им нужно каждую неделю тратить не менее шести часов на это. Во–вторых, профессор Люпин никогда не откажется от помощи с его животными. Я поговорю завтра с ним. Мне нужно будет забрать от него все вещи моего пса.
Крам приподнял до этого момента низко опущенную голову и широко улыбнулся.
— Это замечательная идея!
— Я польщен.
— Если честно, я невербально наложил на этих двоих жалящее проклятие. Оно доставляет им некоторый дискомфорт при сидении. Проклятие будет действовать еще около часа.
Виктор
— Ты непревзойден!
Гарри рассмеялся и увернулся от щелкана в лоб. Внезапно Поттер почувствовал на себе тяжелый взгляд. Мальчик резко оглянулся и увидел, что на него пристально смотрит Дориан. Стан же, заметив, что его действия были засечены, тут же отвернулся.
— Вы что, поссорились? — тихо спросил Виктор.
— Да, — кивнул Гарри. — И думаю, что очень серьезно. Но на работе в Совете Глав это никак не отразится.
Из одной из дверей, что внезапно появились в стене, вышел первый распределенный ученик. Он выглядел встревоженным и очень бледным.
— Неужели и я был когда–то таким?
— Скорее всего, да. Мы все когда–то проходили через подобное. Интересно почувствовать себя с другой стороны. Не так ли?
— Да. Ты прав.
Зал постепенно начал заполняться первокурсниками. Они осторожно садились на свободные места, ожидая, что прямо сейчас, в эту самую минуту кто–то наброситься на них и покусает. Гарри с некоторой гордостью заметил, что Готт попал на его факультет. Гилберт выглядел очень испуганным и постоянно елозил на стуле, будто бы жалящее заклинание было наложено не на Велока с Рюти, а на него.
Понятие факультета в Хогвартсе было куда сильнее, чем в Дурмстранге. Здесь всех приучали к мысли, что очень многое зависит от самого себя, но не забывали учить и командной работе. В Хогвартсе же факультет был домом, а все его члены твоей семьей, со своими правилами и внутренними законами. Дурмстранг не ограничивал никого в общении и не связывал никого никакими предрассудками. Здесь факультет был своеобразным профилем, который определялся наличием определенных задатков к той или иной работе. Дурмстранг не вел никакой идеологической пропаганды относительно факультетской принадлежности и не навешивал ярлыков. Твое место во внутренней иерархии определялось собственными успехами и стараниями, а не фамилией или факультетской принадлежностью.
«Покажи, чего ты стоишь!» — был неформальный девиз школы. Гарри это определенно нравилось больше. Даже факультеты не отделялись друг от друга. Получил приглашение в чужую гостиную — пожалуйста, ходи себе на здоровье. Никто косо не посмотрит в твою сторону.
Но все это ничуть не мешало Гарри гордиться, что он учится именно на
Восточном факультете. В конце–концов, он был более приспособлен для подвижной работы, нежели для канцелярской, как западники.
— Виктор, ты не знаешь ничего про Гилберта Готта? Он дальний родственник Каролины. Он мне показался немного странным.
Виктор только хмыкнул.
— Кто бы говорил, — он нервно постукивал пальцами по столешнице, ожидая начала присяги. — Его отец баллотировался на пост Президента Чехии, но проиграл выборы с разрывом всего в один процент. Он говорил о подтасовке результатов, но его никто не стал слушать. Год назад, в знак протеста, господин Готт вместе со своей семьей переехали в Шабаш и открыли магазин по торговле чешскими сервизами и люстрами.
— Интересный выбор для смены деятельности.
— Да, но иногда жизненно важно просто действовать. О Гилберте от Каролины я слышал, что он очень скромный тихий мальчик, которого так и хочется потискать.