Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Кошка Маришка

* * *

Поттер не мог однозначно утверждать, что последние события серьезно напугали его. Раньше в школе он часто получал небрежно написанные записки от своего кузена о том, что будет ждать его после школы. Дадли казалось это забавным. Он считал, что Гарри обязательно будет бояться и нервно вздрагивать от каждого звука, ожидая неминуемой расправы. Сначала так и было, но потом подобное потеряло всякую силу воздействия. Чему быть, того не миновать. Например, все люди боятся операций, особенно

если идут на них в первый раз, но когда отправляются на семнадцатую по счету, то уже не чувствуют напряжения и сильного страха. Возможно, просто привыкают.

Теперь же появился некто, желающий причинить Гарри вред. Он хочет выжить его отсюда, из места, заменившего ему дом. Поттер не собирался сдаваться на радость этим неизвестным. Это было бы проявлением слабости и крайней глупости. Куда он тогда пойдет? В Хогвартс? Нет, туда ему не хотелось. После дисциплины в Дурмстранге жизнь в Хогвартсе будет казаться в высшей мере хаотичной. А послушав Рона и Гермиону, Гарри убедился в том, что не все предметы преподаются там на должном уровне, а часть из них вообще отсутствует.

Возвращаться в поместье Снейпа и заниматься самообразованием, рассчитывая на то, что в итоге просто сдаст экзамены, тоже не хотелось. Он задохнулся бы в этом изолированном от людей доме, а единственными, с кем можно поговорить, будут желчный зельевар и восторженный домовой эльф с постоянными припадками эйфории по поводу любого внимания к нему. Слушать унизительные речи от опекуна и восхваляющие от домовика не хотелось. Вряд ли они могли стать частью нормального диалога, который просто бы приносил радость общения.

Возможно, его порой навещал бы Дамблдор, но Гарри ему не доверял, хотя никогда не спорил с тем, что этот человек мог располагать к себе и очень четко чувствовал своих собеседников. Директор Хогвартса был очень мудрым человеком, возможно, именно поэтому мальчик не мог до конца понять его. В нем еще жила обида из–за распоряжений его жизнью. Но Гарри никогда не знал, что он сам делал бы, если бы оказался на месте Дамблдора. Смог бы он сам хладнокровно готовить почву для будущего неминуемого противостояния или стремился бы за тот короткий период времени, что был у него, дать всем максимально возможные крупицы счастья? Решился бы на создание своего короткого Золотого века? Гарри не знал этого.

Сириус был очень взволнован последними событиями и теперь, как и в прошлом году, ходил за мальчиком как приклеенный. С уроков он ждал его, дремля около дверей кабинетов, а на Собрания глав он по–деловому заваливался в ноги мальчика, высовывал язык, периодически пуская слюни на сапоги крестника и строил глазки Каролине, которая всегда носила с собой что–нибудь сладенькое и обязательно делилась этим с ним.

Люпин же не спускал с него глаз во время всех трапез и старался оказаться поблизости, когда мальчику приходилось засиживаться в библиотеке. Гарри была приятна такая забота с их стороны. Дориан все так же продолжал держать нейтралитет и теперь на уроках сидел вместе с Мирославой. Поттеру же приходилось довольствоваться компанией Офелии, которая продолжала настойчиво уничтожать его запасы писчих принадлежностей.

Так же у нее была вредная привычка тихо

напевать себе что–то под нос во время выполнения письменных заданий. Цыганка даже не замечала этого и понимала, что что–то не так, только когда Гарри, отчаявшийся в тщетных попытках сосредоточиться, просил ее замолчать. Еще Офелия была очень грациозна и ловка. Она с легкостью могла поймать любой предмет, но квиддич ее совершенно не интересовал, как и полеты на метле. Она предпочитала пегасов, а в крайних случаях ступы. Цыганке были не чужды такие качества как наглость и непосредственность. Девочка совершенно спокойно и без разрешения могла взять любую чужую вещь. Гарри какое–то время было неудобно делать ей замечания, но потом он не выдержал и высказал ей все поэтому поводу, а после очень испугался своего срыва, но Чермак лишь безразлично пожала плечиками, пообещав, что в следующий раз точно предупредит, если ей что–то потребуется.

В основном расписании практически не было новых предметов. Только Основы врачевания изменились на знахарство. А вот в дополнительном Политические знания и ораторское искусство заменила Риторика и софистика, но они читались господином Брэггом в рамках одной и той же дисциплины. Фехтование сменилось основами владения холодным оружием, Ядология — Лечебным зельеварением, Основы рунологии вовсе исчезли из расписания и теперь на их месте стояли Основы сельскохозяйственной магии, которые вели сразу два преподавателя: господин Ржецкий и госпожа Янку. Одна Бытовая магия осталось неизменной.

Гарри выбрал почти все дополнительные предметы, обойдя своим вниманием только Основы сельскохозяйственной магии, которой очень обрадовалась Мирослава. Ее поддержала Офелия и записалась туда за компанию.

Виктор каждый день проклинал свои погоны. Обязанности главы школы отнимали львиную долю свободного времени. Крам составлял специальные карточки на первокурсников, в которые позже будет вноситься такая информация, как успеваемость, рейтинговые места, наказания за серьезные провинности и номера комнат, в которых они жили.

Чтобы ему не было скучно заниматься подобной рутинной работой, он с радостью привлекал к этому Гарри и Драгоша, на что получал постоянное ворчание с их стороны.

— Поттер, ты не видел табели по успеваемости за второй курс Восточного факультета? В прошлом году Станислав почему–то заполнил карточки западников, а вас обошел стороной.

— Нет, не видел, но копии, видимо, должны быть у директора.

— Скорее всего, но он уехал из школы на три дня. Я уже сегодня узнавал. Ты не мог бы попросить Дориана заняться опросом всех своих одноклассников, чтобы выяснить их рейтинг?

Гарри нахмурился, но кивнул.

— Хорошо, я поговорю с ним.

Виктор какое–то время внимательно смотрел на мальчика, а потом тихо произнес:

— Мне действительно жаль, что вы поссорились. Вы были хорошими друзьями.

— Мне тоже жаль, — тепло улыбнулся мальчик. — Но иногда обстоятельства бывают против нас.

Крам какое–то время что–то еще писал в наискось разлинованном листе, а потом откинул его в сторону.

— Все! Я больше не могу. Пошли к морю?

Поттер удивленно посмотрел на него.