Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Кошка Маришка

— Вы ведь хотели поговорить со мной о чем–то другом?

Зельевар улыбнулся и кивнул.

— Зелье подействовало превосходно, — он гордо выпятил грудь. — Господин Люпин сказал мне, что ты знаешь о том, что он оборотень. Да, в принципе, практически вся школа уже знает об этом. Но сейчас немного о другом. Я готовлю ему Волчелычное зелье каждый месяц. Это очень долгая и утомительная процедура, требующая практически неотрывного стояния у котла, но я подготавливаю несколько проектов для конференции зельеваров. Мне нужен помощник. Я научу варить тебя Волчелычное зелье. Думаю, это может потребоваться тебе и господину Люпину в будущем и снизит мою нагрузку.

Гарри

согласно кивнул. Это предложение было весьма интересным и помочь профессору и Ремусу тоже хотелось.

— Когда мы начнем? — поинтересовался мальчик.

— Все будет зависеть от лунного календаря. И для начала, пожалуйста, прочти все записи об этом зелье.

Господин Мейер призвал из шкафа увесистую папку.

— Здесь все основное.

Мальчик подозрительно посмотрел на толщину. Сложно было представить, что тут содержался только минимум информации.

— Хорошо. Я ознакомлюсь со всем предоставленным материалом.

— Вот и отлично, — улыбнулся Мейер. — И тебе практика и новые знания, и мне немного свободного времени. Встретимся тогда через неделю.

— Спасибо. Я могу идти?

— Да. Конечно. О сегодняшнем происшествии я сообщу директору.

— Это было бы здорово. Я чувствую себя слишком разбитым. До свидания!

— До свидания. И, пожалуйста, поспи. Тебе это нужно сейчас.

Гарри подхватил свою сумку с пола и вышел в коридор, где его ожидали нервничающие друзья. Мальчику действительно хотелось спать. Видимо, это еще один из эффектов зелья.

— Что произошло? — тихо поинтересовался Эдвин.

Гарри оглянулся по сторонам. Слишком уж людно было вокруг, чтобы можно свободно обсудить случившееся.

— Что–то наподобие той комнаты, — туманно ответил он, чувствуя только желание выспаться.

— Комнаты? — удивленно переспросил Альберт.

— Да, — рассеянно подтвердил мальчик, внимательно глядя на реакцию Офелии.

Но девушка не выглядела взволнованной больше, чем обычно. Альберт чуть отстал и, прикусив указательный палец, о чем–то сосредоточено задумался.

— Они как–то проявляли себя?

— Не совсем. Они хотели поиграть со мной.

Внезапно сумка мальчика лопнула и на пол высыпались все его вещи. Мирослава наклонилась, чтобы помочь их собрать, но испуганно вскрикнула и отпрыгнула в сторону. На учебнике по зельеварению сидел двухсантиметровый черный паук. Каракурт. Ядовитый паук, чьи укусы практически не ощутимы, а последствия их часто мучительны и, если не оказать вовремя медицинскую помощь, приводят к летальному исходу.

Быстро послав в паука парализующее проклятие, Гарри посадил его в одну из колб, которые всегда носил с собой.

Офелия открыла учебник, между страниц лежала черная карта.

«Мухи рождены для смерти в паутине у паука» — было выведено знакомым угловатым почерком.

— Неоригинально, — покачал головой мальчик.

Желание спать становилось все сильнее. Беспокойства не было вообще. Два нападения подряд — это слишком для одного дня. Правда, все это пахло каким–то ребячеством. Будто бы взрослого человека пытались запугать страшилками для детей.

Поттер взмахнул палочкой и починил разорвавшуюся сумку, а потом с помощью заклинания вновь вернул в нее все высыпавшиеся вещи. Тихо посмеиваясь, он пошел по направлению к общежитию, оставив ошарашенных друзей позади. Объясняться с ними не хотелось, только спать. Возможно, сегодня им удастся помолчать с Квирреллом о чем–то очень важном и фундаментальном. И интересно, если он действительно еще

кого–то убьет, то как изменятся его сны? И неужели кто–то серьезно может ожидать от него подобных поступков?

_________

Стараниями KathRina у фанфика теперь есть своя группа в контакте. Всех желающих ожидаем в http://vk.com/myworlds_yourdespair

Глава 14. Странные разговоры

Плотные пыльные занавески серого цвета надежно защищали комнату от любого света, что мог бы пробиться сквозь ветки не в меру разросшегося дерева прямо под окном. Том сидел на кровати и угрюмо смотрел на противоположную стену.

Стефан умер всего лишь неделю назад. Совершенно нелепо умер. От сердечного приступа, когда играл в чехарду. Когда Тому сказали об этом, он не удержался и рассмеялся от нелепости подобной ситуации. Это было больше похоже на плохую шутку, чем на правду.

Том не плакал. Слез не было. Может, потому, что он всегда был уверен — Стефан находится рядом с ним из–за страха и сложившихся жизненных обстоятельств и когда–то обязательно уйдет вперед, оставив его позади. Люди слишком непостоянны, чтобы позволить себе такую роскошь, как привязанность. Но, несмотря на все собственные заверения, Том чувствовал себя совершенно потерянным и одиноким.

Реддл не мог придумать точного определения тому, кем же для него являлся Стефан. Другом? Однозначно нет. Для этого необходимо признать другого человека равным себе, а равных ему не было. Он был особенным и исключительным, носителем необычайного дара и силы. Может быть, знакомым? Тоже нет, потому что они ежедневно много общались и большую часть времени взаимодействовали друг с другом. Их общение выходило за рамки ежедневных столкновений и банальных расшаркиваний. Приятелем? Возможно, это было бы ближе к истине. Все–таки Том доверил ему некоторые свои тайны. Конечно же, не самые важные и компрометирующие его, но все–таки со стороны Реддла это был поистине широкий жест. Назвать Стефана просто слугой тоже было нельзя. Он просто стремился прикоснуться к чуду, на которое никогда не был способен сам. Но мальчик все–таки был искренен по отношению к Тому и действительно волновался за него. Когда происходили какие–то стычки, он вставал рядом, а не трусливо прятался за спину Реддла.

Том тренировал свои способности на хомяке одной из приютских девочек. Он быстро научился останавливать сердце. Но чтобы умертвить существо, приходилось продолжительно направлять свою силу в тельце жертвы. Стоило только остановиться, как сердечко снова начинало биться. Чтобы убить, нужно было продержать около шести минут. Но подобное очень выматывало, будто бы его заставляли обежать вокруг приюта тридцать кругов. Сердце хомяка было куда меньше, чем сердце человека, но запустить его уже после смерти не удавалось вообще. Так же, как и изменить. Том тогда понял, что вылечить Стефана не сможет, если только избавит от боли, убив.

Люди очень быстро забывают друг о друге. Стефан тоже когда–то сотрется из памяти, оставшись не больше чем эпизодом в его бесспорно долгой жизни. Но он до сих пор не мог понять, почему все остальные в приюте с такой легкостью отреагировали на то, что мальчик, живший с ними рядом долгое время, внезапно умер. В этом было что–то неправильное.

А позавчера в приют притащили какого–то грязного мальчонку лет шести и миссис Коул начала подыскивать ему место.

— Может, тебе занять место Стефана? — задумчиво спросила она скорее сама у себя.