Мои порочные отчимы
Шрифт:
Это так красиво! Наши руки на ее невинном теле. И этот наивный взгляд, наполненных слезами глаз... завораживает.
Дьявол! Я сегодня Дьявол! Как сдержаться, когда жилы рвет? Когда член стоит так, что аж кожа горит там, где головка ее касается? Спускать в штаны я сегодня не намерен. Хрена вам лысого!
Мой палец ведет от клитора ко входу, протискиваюсь внутрь. Тесно, блядь! Как же там горячо и тесно!
Она опять всхлипывает, трясется. Страшно, детка?
Не бойся, это всего лишь маленькая игра.
Больно
Дядя знает, как делать больно, но он постарается сдержаться!
Зато будет хорошо. Очень хорошо! Так, как никогда не было!
Усиливаю движение, палец заходит глубже, ее стеночки сжаты.
Капец! Разве туда когда-нибудь залезет член? Там же гребанные миллиметры!
И сам отвечаю – залезет! Это мы проходили!
Палец толкается, а малышка кричит. Громко.
– Умоляй, куколка! Кричи еще, это так сладко!
Крик переходит в плач.
– Не надо, не надо, прошу, пожалуйста! Нет! Только не это! Нет!
Кайф! Какой же кайф!
Смотрю на Сэма и вижу, что его тоже ведет!
А какой аромат поднимается от нее!
Дьявол! Хочется ее лизнуть, но… позже, все позже!
А пока…
Начинаю потрахивать ее одним пальцем, вторым обводя клитор, раздражая его, задевая, возбуждая.
Её напряжение растет. Пытается свести ноги. Всхлипы становятся все более томными. Вижу, что ей страшно, и в то же время…
И в то же время мои пальцы уже совсем мокрые.
Твою ж мать!
Вытаскиваю руку из ее сладкого местечка, облизываю с наслаждением сам, а потом предлагаю ей.
– Хочешь попробовать себя, детка?
Мотает головой.
– Нет, не надо! Нет!
– Надо, милая! Очень надо!
Теперь действую жестче. Резче. Сохраняя, естественно ее целку. Хочу, чтобы кончила, чтобы забилась в судорогах у меня в руках!
Сэм все наслаждается грудью. Одной рукой. Второй дрочит.
А я почему так не делаю? Потому что весь в ней, в этой целочке невинной! Пока еще ничьей.
Мне кажется, от моих движений уже можно было бы огонь добыть. И я добываю.
Самый, мать твою жаркий.
С диким воплем она выгибается, подставляя Сэму грудь, а мне… мне свою вкусную ягодку, влажную, распухшую, невероятно красивую.
И судороги ее такие роскошные!
Блядь! Она только что охуенно кончила в моих руках!
Просто на миллион долларов, который задолжала ее мамаша. Вернее, миллионов там было чуть больше, но…
Малышка Лана все еще продолжает дрожать, и плакать. А глаза… глаза испуганные смотрят прямо на меня. И щечки алые от стыда.
– Что, крошка, даже не скажешь дяденьке спасибо? Это же был твой первый раз?
Уверен, что она нетронутая. Сама себя вряд ли ласкала. И даже если ласкала – до такого не доводила точно!
Засовываю руку, которая вся в ее соках ей в рот.
– Попробуй как сладко.
– Не надо… -
– Давай без глупостей, кукла, или следующим туда попадет не мой палец, а другая часть тела, та, которой не терпится!
Она опускает голову вниз, еще больше вспыхивает, видя мой стояк.
– Ну, что? Есть что сказать мамочке?
Кивает, все еще дрожа. Но уже не от возбуждения и оргазма.
Подхожу к камере. Нажимаю кнопку. Понимаю, что все это время шла запись.
Не плохо. Посмотрю на досуге!
Нажимаю еще раз. Смотрю на зареванную куколку.
– Камера, мотор, крошка. Ты все помнишь, что должна сказать?
Её взгляд кажется мне отстранённым. Голосок пронзает тишину:
– Мама... мамочка...
– она облизывает пересохшие губы.
– Забери меня! Они… они хотят меня….
Сэм
– Мама! Мамочка! Забери меня! Они… они хотят меня … Мама… пожалуйста!
Ее крик, нервный, навзрыд просто… бесит! Бесит, потому что цепляет! Трогает!
Потому что… Хочется схватить, прижать, пожалеть…
Блядь, прощения попросить! За то что мы…
А ведь прощения ее мамаша – сука – просить должна! Все из-за нее…
Твою ж…
Это не должно было закончится так! Только не так!
Но почему-то мои пальцы мнут ее грудочки, и я сжимаю член, из которого продолжает капать сперма!
Кончил, блядь, как пацан! Просто сиську потрогав!
Да… но какую сиську! Чёрт! Давно ничего подобного в руках не держал!
Мягкая, и в то же время упругая, нежная грудь. Большая! О, да! Люблю, когда там полный порядок!
И даже больше!
Вообще не люблю худышек и плоскодонок! Это не мое! Женщина – это сиськи! В первую очередь!
И я всегда сперва смотрю не на ноги и не на задницу, как многие парни.
На грудь. Это мой фетиш.
И как же мне понравилось чувствовать, как ее сосочки становятся твердыми… И как она вздрагивает, когда я цепляю и выкручиваю их. Вздрагивает не потому, что Дин лапает ее дырочку. Нет! Именно от моих прикосновений дрожь начинается! Начал я. Это потом Динар устроился у ее коленочек.
Ладно, пусть! Я тоже своего не упущу!
Поглаживаю нежно, чувствуя, как понемногу прекращаются судороги, стихает ее истерика.
Она обмякает в моих руках, всхлипывая.
– Пожалуйста… не надо больше.
– Девочка, ты сама напросилась! – Дин слишком суров. Мне кажется, уже достаточно.
– Слыш, Дин… давай полегче, - хмуро говорю, пряча конец в штаны.
– Все. Закончили.
– Закончили? А мне кажется, только начали! Ты же спустил пар, да, Сэмми? А я еще нет, у меня тут, - он демонстративно кладет руку на пах, - тут еще тяжко и больно. И мне нужна помощь одной детки!