Мои сводные монстры
Шрифт:
– Смысл, если ничего не покупать?
– нетерпеливо смотрю на ее подъезд. Мне сегодня нужно успеть в зоомагазин за кормом, отвезти его собакам, приготовить покушать, и я надеялась немного поспать перед сменой.
– Ну ты же сможешь мне занять?
– подруга хитро шурится.
– Я тебе говорила, - качаю головой.
– Те деньги, что папа переводит - я на себя не трачу.
– Так ты не на себя, ты на меня, глянь-ка, - Вика поднимает ногу и показывает мне испачканный замшевый сапог, - сейчас такая слякоть на улице, мне
– Я подумаю.
– Приезжай за мной к шести, - принимает мой ответ за согласие подруга и распахивает дверь. Под дождем вприпрыжку несется к подъезду.
Качаю головой и выезжаю со двора.
В зоомагазине заранее покупаю подарки собакам и гружу все в багажник, настроение улучшается немного, и я под музыку рулю в коттедж.
Может быть, скоро, возьму себе одного или даже двух щенков, дом у меня большой, и я там целыми днями одна.
У ворот останавливаюсь, ищу пульт. Шарюсь по салону и выхожу на улицу, топчусь по мокрой пожухлой траве и заглядываю под сиденья. Обхожу авто и открываю багажник.
Где же пульт.
Моросит дождик, под нос себе напеваю песенку и ворошу пакеты с кормом. И замолкаю, когда к моему голосу примешивается другой, мужской.
– И вся эта любовь, как пузырьки, я не хочу всерьез, - немузыкально напевает он девчоночью песню, и я оглядываюсь.
Синие джинсы, светлая рубашка навыпуск, небрежно наброшенное коричневое пальто и круглые очки с черными стеклами.
Ник наклоняется и сует нос в багажник.
– Собачий корм?
– И грызальные палочки, - отчитываюсь.
Он выпрямляется.
Заламываю пальцы.
Мы не виделись вечность, а он точно такой же, каким мне снился, я каждую черточку этого красивого нахального лица запомнила, и в памяти сохранила.
Молчим, под дождем мокнем.
Ник снимает черные очки, и как ободком загребает ими назад спадающую на лоб каштановую челку. Темно-карие глаза смотрят прямо на меня, и взгляд твердый, не бегает, как у человека, который виноват или волнуется.
– Папа у меня больше не просит подписей, - обрываю этот гипноз и смотрю на дом.
– Рад, что он понял.
– Спасибо за дом.
– Как ты тут одна справляешься?
– Нормально.
Нервничаю и поправляю шарфик, он меня душит. Замечаю белую коробочку пульта рядом с пакетами и подхватываю его.
– Как семья?
– Не знаю, я там уже месяц не живу, - он кладет ладонь на порог, не давая мне закрыть багажник.
– Много думал, лапушка, ждал.
От этого слова, которое я кучу дней не слышала, по телу несется забытая дрожь.
– Тебе тоже нужно было время, вот, - он присаживается на багажник, и наши лица оказываются на одном уровне, - я тогда глупость сделал, придурок. С самого начала придурком был. Когда тебя в клубе встретил. И время назад повернуть не могу. Но я поумнел, - говорит он серьезно.
– Больше никого, никогда,
Подошвой шоркаю мокрую траву. Сжимаю пульт и в груди переживаю очередной гадкий переворот, я уже привыкла чуть-чуть, к новой жизни, к самостоятельности, делаю первые неуверенные шаги и боюсь вот такого вот - проклятых чувств, которыми управлять нельзя.
А они у меня до сих пор остались, этот сентябрь я вспоминаю с дрожью и трепетом, я не жила раньше, так бесстыдно и ярко, как после знакомства с ним и братьями.
– Мне домой надо, - глухо говорю, и знаю, что все правильно, но уходить все равно не хочу, будь он проклят.
– Ужин буду готовить.
– Я тебя не тороплю, лапушка, - Ник поднимается.
– Просто. Чтобы ты знала. Как только позвонишь - сразу приеду. И буду очень рад.
Он отступает, неторопливо шагает по чавкающей грязи к своей машине, взглядом сверлю его спину и щиплет в носу.
Представляю вечер, и как в стекло барабанит дождь, а дома светится экран телевизора, по полу раскинут плед, и на нем, среди горы подушек, две фигуры - мужская и женская, лежат и уютно обнимаются, смотрят романтический фильм.
Ник разворачивает машину, медленно отъезжает, я горько вздыхаю и закрываю багажник.
И резко удерживаю крышку, едва не прищемив себе пальцы, смотрю внутрь, на сваленные пакеты с собачьим кормом, смотрю и вижу среди них…
Это он подкинул, пока тут сидел.
Маленькую бархатную коробочку, как для кольца, в форме цветка розового цвета.
Глава 48
В конце ноября весь город замело снегом.
Когда выходила из дома на крыльце посльзнулась, пятой точкой прокатилась по ступенькам в сугробах, и упала лицом в снег.
Размазалась косметика. И за рулем теперь сидеть больно.
Нужно выделить деньги. И чтобы кто-то приехал и расчистил двор, что ли, сама я пыталась и не справилась, в кладовке отрыла лопату, но она больше походила на совок.
Торможу у Викиного дома. Пока жду ее, барабаню ладонями по рулю и наблюдаю за компанией старшеклассников, что с визгом носятся по темному двору и кидают друг в друга снежками.
Им так весело, что я чувствую приступ зависти. Хочется выйти на улицу, и тоже немножко подурачиться на морозе.
Но хлопает дверь, и в салон усаживается Вика - облитая духами с ног до головы, в короткой юбке и на каблуках.
Играть в снежки она точно не согласится, я и не предлагаю.
Она включает музыку, я выезжаю на проспект.
– Когда ты там за собаками собираешься?
– спрашивает она, не отрываясь от экрана телефона.
– Завтра с утра, после смены, - улыбаюсь.
Я все таки решилась. И присмотрела себе двух очаровательных щенков. Я их возьму, но это ничего не значит, точно так же буду приезжать к другим собакам с игрушками и кормом - эти поездки стали приятной частью жизни.