Мои Великие старухи
Шрифт:
– Разреши, моя вишенка, я пойду, – сказал Капа, немного смягчившись. – Обедай и будь хорошей девочкой.
Я села за стол. Почему я сказала о «втором ходе»? Невозможно объяснить. Как будто маленькое окошечко приоткрылось в моей голове и впустило какой-то яркий свет.
Изматывающий день продолжался. Я не знаю, сколько ходов сделал Капа и сколько Боголюбов после обеденного перерыва. Может быть, тридцать, может, сорок, медленных, хорошо продуманных ходов. Тяжелая схватка! Но вот наконец-то она подошла к концу! И… ничья! Капа улыбался.
«Он
Груз свалился с души. Капа победил! Но, по правде говоря, в этом турнире было два призера: вместе с ним к финишу пришел Ботвинник. И звание чемпиона они поделили между собой.
Неожиданно я почувствовала ужасную усталость. Пошла в свою комнату и упала на кровать без сил. Голос Капы в дверях вывел меня из глубокого сна, похожего на забытье.
«Вишенка моя! Мы богаты!»
– Что ты делаешь? – проговорил он. – Пора одеваться к банкету, мы же опоздаем! – Капа был сама пунктуальность, я – совсем наоборот.
Конечно же, мы опоздали на торжественную церемонию. Когда вошли, все уже были в сборе и расселись за своими столами. У входа Капа улыбнулся: «Ты превосходно выглядишь».
С деланным безразличием я подобрала шлейф своего длинного черного платья. Кто бы мог подумать, что эта «эксклюзивная» модель была куплена кем-то из моих друзей, работающих в Нью-Йорке, на оптовом рынке.
У нас были почетные места. Слева от меня сидели довольные собой спонсоры турнира.
Банкетный стол был великолепен. Все выглядели очень нарядно. На меня сразу обрушились улыбки, комплименты, поздравления… Начались поздравительные выступления.
После банкета Капа, подсев за мой стол, где я играла в бридж, произнес: «Вишенка моя, мы богаты! За победу я получил много денег!»
А я думала: «Бедный Капа, как он обожает делать благородные жесты, ведь, несмотря на годы безденежья, он дарил мне самые роскошные и неожиданные подарки».
…Первые дни после нашего возвращения в Лондон мы разрывались между зваными обедами и экскурсиями.
Однажды солнечным утром, когда я уже стояла на пороге и была готова идти на какое-то очередное мероприятие, Капа неожиданно бросился назад, в комнату, с громким восклицанием. Что-то случилось?
– Ты была права! Ты была абсолютно права!
– В чем права?
– Ты была права, моя крошка, а я – полный дурак. Я совершенно упустил это… И как же я мог?
Он повторял все это, пока я почти не закричала:
– О чем ты, милый?
Мой порыв отрезвил его. Он тут же успокоился, робко улыбнулся и отчеканил:
– Откуда ты знала о втором ходе Боголюбова в той заключительной игре после перерыва? Да, он действительно сделал ошибку на втором ходе. Сегодня на прогулке я обдумывал последнюю игру. Боголюбов сделал серьезную ошибку. Я мог бы выиграть!
– И это был
– Да, это был второй ход! Как это только могло прийти тебе в голову?
– Не знаю. Я только очень хотела, чтобы ты выиграл! Ведь я тебя очень люблю!
Комментарий чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова к мемуарам Ольги Чегодаевой
– Несмотря на то, что предлагаемый к публикации из вашего архива текст – это личные впечатления жены Капабланки и что, в общем-то, это не шахматный текст, – все равно это очень интересный материал. Ведь имя Капабланки, как мы говорим, вписано золотыми буквами в историю шахмат, в мировую культуру. Так же, как и имя его вечного соперника и тоже героя этих воспоминаний – русского шахматиста Александра Алехина. Описываемое в мемуарах время – 30-е годы прошлого века, это время соперничества двух, теперь уже всем ясно, величайших шахматистов всех времен и народов. Интересен и сам повод для воспоминаний – знаменитый Ноттингемский турнир.
– Для вас, Анатолий Евгеньевич, человека, который знает о шахматах если не все, то почти все, в этом тексте есть что-то новое?
– Да, есть. Я, например, не знал, что Сталин интересовался шахматами. Вообще почти ничего не известно об отношении Сталина к шахматам. Есть какая-то партия, которую якобы провели между собой Сталин и Ежов. Не помню уже, каким цветом играл Сталин, каким Ежов, но, конечно, победа досталась вождю народов. То, что шахматами увлекались Ленин, Горький, Богданов, – это известно, поэтому описываемый в мемуарах эпизод почти сенсационен.
– Ольга пишет, что в турнире активное участие принимали русские шахматисты. Выходит, русская шахматная школа показывала свои возможности уже в 30-е годы, а нынешнее лидерство – и ваше, и Каспарова, и других наших соотечественников – подтверждает это.
– Да, я согласен, русская школа намного продвинула вперед шахматную науку и практику. И дай-то бог, чтобы и сегодня все чаще и чаще рождались в России шахматные таланты. Правда, хочу заметить, что Ольга Кларк имеет в виду имена шахматистов, которые родились еще на территории бывшей Российской империи. Скажем, русскими она считает и Тартаковера, который жил в Варшаве, и Боголюбова.
– Интересны, мне кажется, абзацы, посвященные юному тогда Михаилу Ботвиннику, которому Капабланка предсказал блестящее будущее.
– Мне показалось, что Ботвинник в мемуарах проходит все же стороной. Ведь в тот момент страсти разгорались вокруг других имен – Алехина, Капабланки и Макса Эйве, который на недолгое время стал тогда чемпионом мира. Но, несомненно, даже в этих коротких заметках молодой советский шахматист выглядит весьма перспективно.
– Меня поразила такая деталь: Капабланка совершенно не готовился к турнирам. Как это понять?