Мои воспоминания

Толстой Илья Львович

75

Был ли бы он счастливее, если бы женился на Татьяне Андреевне?

Мне кажется, что взаимные чувства дяди Сережи и тети Тани никогда не умерли. Когда дядя Сережа приезжал в Ясную Поляну и они встречались, я всегда видел в их глазах тот особенный огонек, который скрыть нельзя. Им удалось, может быть, заглушить пламя пожара, но загасить последние его искры они были не в силах.

Да можно ли было не любить тетю Таню? Всегда веселая, красивая, умная, затейливая, самобытная и, главное, -- женщина с ног до головы.

С ней мы играли с утра до ночи в крокет, с ней ходили удить рыбу, с ней ездили верхом на охоту с борзыми, с ней соперничали, кто больше наберет грибов, с нею -- все. Она была и тетенькой, и лучшим нашим товарищем. Мы считали большим счастьем, когда тетенька звала нас к себе "в тот дом" обедать.

Как она пела!

Теперь я сознаю, что у нее голос был небольшой и не совсем устойчивый. Но в детстве, если бы кто-нибудь мне сказал, что можно петь лучше, чем тетя Таня, я не поверил бы. Часто ей аккомпанировал папа. Я, как сейчас, вижу перед собой его согнутую над клавишами, напряженную от старания спину и стоящую около него красивую, вдохновленную тетю Таню, с высоко поднятыми бровями, горящим взглядом, и я слышу ее чистый, немного вибрирующий голос. Когда приезжал к нам Иван Сергеевич Тургенев и тетя Таня пела, я был уверен, что Тургенев скажет, что он лучшей певицы никогда не слыхал (я не знал тогда, что Тургенев был другом знаменитой Виардо). Я был удивлен, что он мало ее похвалил, и приписал это его непониманию.

С тех пор я слышал много хороших певиц, но и теперь скажу, что ни одна из них не производила на меня такого впечатления, как тетя Таня. В особенности в период моего перехода из детства в юношество.

Боже мой, что она со мной делала!

И без того в душе бурлят какие-то неясные соблазнительные переживания, и без того ходишь как заряженная батарея, не зная, как разрядить свои сокрытые силы, и без того снятся наяву заманчивые образы,-- а тут еще это пение! Мазурка Глинки, или "Дубрава шу-

76

мит", или "Чудное мгновенье", или "Когда в час веселый"!!¹

Лето, окна открыты, все собрались в большой зале, папа садится аккомпанировать, все замерли, у тетеньки сильней заблестели глаза, папа, сгорбившись над клавишами, берет первые аккорды, -- и начинается.

Как часто я не выдерживал и со слезами на глазах выбегал на балкон. А тут -- звездное небо и луна, тяжелые тени ложатся от лип на луг и в сиреневых кустах перекликаются соловьи.

Внутреннее электричество напрягается еще сильнее. Куда деваться? Куда бежать?

А из комнаты несется чистое серебристое сопрано: "И божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь"².

И чувствуешь, что это божество где-то есть, и есть и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь уже есть, хотя пока еще мне самому неведомая; она есть, и я хочу ее. Больно и сладко, а главное -- жутко, потому что знаешь, что нет исхода и не может его быть.

Блаженные годы, когда внутренние силы еще не растрачены и когда душа ничем еще не запятнана...

Как прекрасны, как заманчивы тогда неведомые дали!

Когда отец женился на мама, ему было тридцать четыре года, а тетя Таня была еще подростком, почти еще девочкой. Хотя с годами разница лет немного сглаживается, но все

же всегда чувствовалось, что папа смотрел на тетю Таню немножко покровительственно, как на младшую, а она любила и уважала его, как старшего. Благодаря этому между ними установились очень хорошие, прочные отношения, которые сохранились до последних лет. На всякие неожиданные вспышки тетенькиной непосредственности, вызванные какими-нибудь мелкими хозяйственными неприятностями, папа всегда отвечал добродушным юмором, шуткой и всегда доводил ее до того, что она начнет улыбаться, сначала немножко надуто, а потом расплывется совсем и захохочет вместе с ним. В отличие от мама, тетенька понимала шутки и умела на них отвечать.

Позднее, уже взрослым человеком, я часто задавал себе вопрос: был ли папа влюблен в тетю Таню? И я думаю теперь, что да.

Прошу читателя понять меня. Я разумею не пошлую влюбленность в смысле стремления к обладанию

77

женщиной -- такого чувства мои отец, конечно, не мог иметь к тете Тане, -- я разумею тут то вдохновенное чувство восхищения, которое доступно только чистой душе поэта. Для такого восхищения образ женщины является лишь оболочкой, которую он сам облекает в волшебные ризы, наделяет ее чертами и красками из сокровищницы своей души. Мечта бесплотна, и только пока она бесплотна -- она прекрасна. Прикоснись к мечте -- и она исчезнет. Так дивный сон исчезает в одно мгновение при пробуждении.

То чувство, которое, как мне кажется, отец испытывал к тете Тане, французы называют "amitie amoureuse"^*. К сожалению, они это чувство испошлили, часто придавая ему остроту неестественную. Я даже думаю, что в отце это чувство было настолько чисто, что он даже сам не отдавал себе в нем отчета. Он настолько идеализировал свою супружескую и семейную жизнь, что вопрос иной любви для него никогда даже не существовал. Он любил мою мать со всей силой своей страстной натуры и никогда не изменял ей даже в мыслях, но мог ли он изгнать из души своей мечту?

– - Я смешал вместе Софью Андреевну и Татьяну Андреевну, переболтал их и сделал из них Наташу, -- говорил он, шутя ³.

Нет сомнения, что тетя Таня более подходила к типу Наташи, чем моя мать.

Читая "Войну и мир", я ее вижу и с сестрами, и на охоте, и я слышу ее пение под дядюшкину гитару, да, это она -- тетя Таня, и она делает все, как делала бы тетя Таня. И я спрашиваю себя: мог ли художник создать такой дивный женский образ, не любя его? Конечно, нет, такую мечту не любить невозможно, -- и в этом вся разгадка.

А вот еще маленькая подробность, которая также заставляла меня не раз задуматься.

Что натолкнуло отца на идею "Крейцеровой сонаты"?

Конечно, в ней есть много из его личной женатой жизни. Но мать никогда не подавала ему повода к открытой ревности. Она никогда не изменяла ему "хотя бы даже прикосновением руки".

* любовь, основанная на дружбе (франц.).

78

Кто тот скрипач, с которым она играла и из-за которого Позднышев убил свою жену?