Мои жизни
Шрифт:
Также у меня возникли определённые мысли о том, какие опасности могут меня поджидать, и это также было чисто запрограммированной реакцией. На сознательном уровне я всё ещё был полностью уверен, что смогу справиться со всем, что могла приготовить для меня эта планета, но в моём ментальном теле и теле идентичности я заметил яркие мысли о том, что «они» могут сделать со мной, и каким ограниченным существом я действительно был. Опять же, я просто наблюдал за ними, не отождествляясь с ними, но я начал понимать, что их я тоже отключить не могу.
Прежде чем я понял, что произошло, меня вытолкнули и вытащили из родового канала (у доктора были холодные руки), врач поднял меня за ноги, и они очистили мои дыхательные пути всасывающим шлангом. Затем он оставил меня в покое, и я понял, что все в
Затем доктор начал массировать меня, и они стали обеспокоенно переговариваться. Они ясно видели, что я дышу, но, видимо, этого было недостаточно, потому что внезапно один из них шлёпнул меня по попе, и я снова почувствовал боль. «Почему он не кричит?» – спросил один человек, и я подумал: «Что значит «кричит»? Что они хотят, чтобы я сделал?» Затем кто-то ударил меня по попе сильнее, и, к моему удивлению, моё тело отреагировало, очень неуверенно вскрикнув. Все почувствовали облегчение и собрались положить меня рядом с моей матерью, но к тому времени мне пришла мысль: «О, это крик? Так они хотят, чтобы я кричал? Ну, давайте посмотрим, что может сделать этот ребёнок!» И я издал крик, который так сильно их поразил, что доктор чуть не выронил меня. Позже я услышал, как кто-то сказал, что никогда не слышал такого громкого крика ребёнка.
Что ж, потом они все хорошенько его расслышали, потому что, узнав, как кричит тело, я не останавливался целых два дня. Я имею в виду, что я кричал 48 часов подряд, потому что просто не мог переработать все эмоции, которые возникли в моём эмоциональном теле в результате рождения и внезапного ощущения энергий в физической октаве в полную силу.
***
Ничто не могло бы подготовить меня к контрасту между естественной планетой и Землёй. На естественной планете нет никакого дискомфорта от пребывания в физическом теле. На Земле простое пребывание в теле уже ощущается как крайний дискомфорт. Конечно, к настоящему времени я настолько привык к нему, что почти не замечаю, как и все остальные. Но в первый раз, когда я вошёл в воплощение, это был такой шок, что мне потребовалось 48 часов, чтобы обрести хоть какое-то равновесие.
Дело было не просто в пребывании в физическом теле, но в большей степени в переживании энергий Земли, проходящих через мои четыре нижних тела. Энергии на этой планете были настолько интенсивными по сравнению с тем, что я испытывал раньше, и особенно потому, что я ощутил столько страха, гнева и ненависти, что просто не мог поверить, что люди могут испытывать такие чувства друг к другу. Я не мог поверить, что они не чувствовали, как разрушительны эти эмоции для них самих. Я думал, что если здравомыслящий человек испытает, какое влияние оказывает на его четыре тела ненависть, которую он посылает другому человеку, то никогда больше не позволит себе испытывать чувство ненависти. То есть я думал, что никто не может быть настолько глуп, чтобы сознательно вредить себе (теперь-то я знаю, что АВК и впрямь так глупы). Я был настолько шокирован, ощутив энергии, которые люди посылали друг другу, что чувствовал себя совершенно подавленным, и мне потребовалось полных два дня, чтобы приспособиться к пребыванию здесь.
Другой аспект моего дискомфорта заключался в том, что я потерял свою сознательную связь с моими наставниками и Я ЕСМЬ Присутствием. Я знал, конечно, что это произойдёт на такой плотной планете, как Земля. И я не очень беспокоился об этом, потому что знал, что даже на плотной планете можно восстановить этот контакт. После начального периода забвения кто вы и откуда пришли, вы можете приспособиться к энергиям и начать восстанавливать некоторый контакт с Высшим Царством. Я был уверен, что смогу это сделать, но я, конечно, забыл своё происхождение. У меня было внутреннее чувство, что я забыл что-то очень важное, но из-за того, что у меня не было сознательного представления о том, что это было, возникло очень неприятное ощущение себя чужим здесь.
В течение первых двух дней я не ел, несмотря на то, что они предлагали мне грудь моей матери и всевозможные искусственные устройства. Я просто кричал и выплёвывал всё, что они
Я кричал в первый день, потому что было так чертовски неудобно просто находиться в теле. На второй день я кричал, потому что моё тело было чертовски голодно. Хотя они наблюдали за мной и регулярно осматривали, очевидно, они отказались от попытки накормить меня после первого дня. Наконец, мне стало ясно, что, возможно, они будут кормить меня, если я перестану кричать, и это оказалось именно так. Как только я замолчал, меня положили рядом с моей матерью и вложили мне в рот её мягкий сосок. Я пил почти так же, как я кричал: «К чёрту торпеды! Вперёд! Полный ход!» (Прим. пер.: Знаменитый приказ Адмирала Фаррагута при взятии южного порта 5 августа 1864 г. Сражение у Мобил Бей.)
8
Не могу сказать, что у меня было счастливое детство. Но, впрочем, я не могу сказать, что оно у меня было и несчастливое, потому что у меня не было ценностного ориентира, что значит быть ребёнком на Земле. Оглядываясь назад, вижу, что я определённо не вписывался в окружение.
На естественной планете вы входите во взрослое тело, которое может делать всё, на что в принципе способно тело. 16 лет ожидания того, чтобы тебя начали считать взрослым, были для меня мучением. Я не мог дождаться, когда моё тело достигнет состояния, при котором я смогу начать делать то, ради чего пришёл сюда. Конечно, у меня не было сознательного понимания того, что я знал до прихода в воплощение, но у меня были очень сильные интуитивные переживания важности нахождения здесь и желание что-то сделать.
Моя мать так и не приспособилась к интенсивности моего энергетического поля и проводила со мной как можно меньше времени. В качестве оправдания она пыталась называть меня странным, даже психически больным ребёнком, но любой, кто знал меня, был с ней не согласен. Должен признаться, и я не питал к ней особых чувств, так как раньше нас ничто не связывало, и, честно говоря, она была просто инструментом для моего прихода в воплощение. Поэтому я ясно понимал, почему она не питала ко мне сильных чувств, и был не против, когда нас разлучили. Меня отправили в какую-то общину со многими другими детьми, некоторые из которых были детьми моего отца от других жён, а другие были детьми важных фигур двора моего отца.
Там я чувствовал себя хорошо, хотя и не завёл дружбы с другими детьми. Это было связано с тем, что, поскольку я никогда раньше не воплощался на Земле, мои творческие способности не были притуплены. Я очень быстро учился и начал ходить, говорить и читать намного раньше других детей. У меня возникали некоторые проблемы с выяснением того, как работает тело, поэтому многие годы я справлялся с физическими упражнениями хуже других детей. Но достигнув подросткового возраста, я преуспевал в любом виде спорта.
Я также преуспел в изучении книжных знаний, и это заставило других детей держаться от меня на некотором расстоянии, относясь ко мне с сочетанием ревности и страха. Разумеется, я не относился к другим с превосходством или высокомерием, поскольку чувствовал, что мои способности были существенно скромнее тех, к которым я привык. Мне казалось, что у меня получается значительно хуже того, на что я был способен, как я интуитивно чувствовал.
Я действительно больше знал, чем большинство людей, и у меня было интуитивное чувство, на что жизнь может и должна быть похожей. Поэтому я часто задавал детям и взрослым вопросы, которые они считали очень странными или даже опасными. Когда я натыкался на какое-то условие на Земле, которого, как я интуитивно понимал, нет на естественной планете, я задавал вопросы, почему мы это делаем. Естественно, люди делали это, потому что у них так было принято, и эти действия были частью ЗИН (Запрограммированной Иллюзии Нормальности) того времени, так что люди никогда не задумывались, почему они это делают. Поэтому им было очень неприятно разбираться с моими вопросами. Это не мешало мне их задавать, поскольку меня не очень беспокоили чувства других людей. Но это побуждало их не давать мне возможности задавать эти вопросы, и я проводил много времени в одиночестве.