Мокрый мир
Шрифт:
Он увидел ее подрагивающие плечи и решил, что она плачет.
И тут же понял, что ошибся. Голова Литы задергалась из стороны в сторону, словно девушку хлестали по щекам. Волосы двумя струями разлетелись по обе стороны лица. Лита жевала нижнюю губу. В глазах клубился мрак. Лицо потускнело, на коже проступили гнилостные пятна.
Она пребывала во власти черных видений.
Нэй толкнул дверь – та не поддалась. Щеколда! Он набросил на рычажок ментальную петлю, но в этот момент приступ миновал: призраки покинули каюту, оставив
Взгляд Литы сфокусировался на двери, растерянный и сердитый. Она не могла видеть Нэя, но тот непроизвольно отступил. В какие бездны она заглядывала всего несколько секунд назад? Он решил отложить этот разговор на потом, если ей будет что сказать. В конце концов, именно для этого он и взял ее с собой – как переводчицу с языка призраков, ведь так?
Днище когга громко потрескивало.
Нэй вернулся в каюту, чтобы отдохнуть. Открыл сундук, достал из соломы бутылку черного стекла, плеснул в стакан и выпил. Бренди обожгло горло, тепло заструилось по пищеводу. Нэй устроился в кресле со сборником стихов и забылся сном на третьем монориме.
Волны облизывали скулы «Каллена», бежали за корму. Свернувшись кольцом на тонком матрасе, заснул и Вийон.
Попутный магический ветер трепал парус. За кормой «Каллена» тянулся пенный кильватерный след. На палубе горели огни.
Шел третий день плавания. Небо на востоке окрасилось в светло-серые тона.
– Капитан!
Нэй задрал голову. Соленый ветер пощипывал чисто выбритые щеки.
– Вижу свет, капитан! – прокричал Сынок из вороньего гнезда.
Нэй поднялся на шканцы. Долго всматривался в густой туман, прежде чем различил неясный свет, похожий на красный свечной огонек, который то появлялся, то пропадал. Белесая, напоминающая пену дымка стерла горизонт: в ней заканчивалась вода и начиналось небо.
– К повороту приготовиться! – крикнул Нэй матросам, и те бросились брасопить рей.
Подчиняясь мысленной команде капитана, голем повернул румпель.
Судно взяло курс на красные вспышки маячной башни. Свет загорался и гас.
Через час вышли из тумана и увидели остров. Он приближался, обретая форму и теряя сходство с мертвым кракеном. Бурлящие волны омывали шершавые слоистые скалы и мшистые обрывы, вливались в зубастые гроты.
Красный маяк мигал. Потом он потух и больше не загорался.
«Каллен» обогнул мыс и, следуя створным знакам, вошел в каменную бухту. В глубине острова темнел дикий лес.
Косматый маяк ввели в строй три года назад. Пятидесятифутовый колосс навевал мысли о безбрежном одиночестве, пробирающем до кишок холоде и ежедневной рутине: чистке отражателей и фитилей, замене масла в лампах. «Тоскливо им там…» Нэй отряхнулся от слов
А она была тут как тут.
– Я с Томасом почирикала. Ты знал, что прошлый смотритель не выдержал и двух месяцев? Начал слышать голоса. А потом пропал.
– Кому он рассказал о голосах, если пропал?
– Томас говорит, что его забрали водяные эльфы.
– Значит, скоро вернется. Синенький, мертвенький.
– Фу таким быть. Это не смешно!
Судно стало на рейд вдали от берега. Ни причала, ни песчаной косы – камни, камни, камни.
Волосы Литы развевались на ветру.
– Поплывешь со мной, – сказал Нэй.
– Не оставишь меня с мальчиками?
Спустили шлюпку. Нэй скинул веревочный трап и повернулся к Лите:
– После тебя.
– Боишься не сдержаться и заглянуть ко мне под юбку?
Нэй криво улыбнулся.
– Ты в брюках.
Лита захохотала – корабельный колокол, в который набилась тина, – и проворно спустилась по лестнице.
– Только ты и я? Так волнительно.
Нэй молча спустился следом, оттолкнулся от когга и сел за весла.
– И правда косматый. – Лита смотрела на мыс. – Это что, мох?
– Древесный волос.
Тонкие серо-голубые пряди обвивали башню от основания до красного глаза, сейчас закрытого, слепого. Утренний свет путался в лохматых порослях, порождая длинные игривые тени. Диана Гулд – придворный колдун Полиса, пожелавший стать придворной колдуньей, – набивала древесным волосом ритуальных кукол.
Нэй выпрыгнул из шлюпки и затащил ее на валуны. Мелкие волны облизывали сапоги из акульей кожи. Под подошвами хрустели устричные раковины.
К маяку вела дорожка из плоских камней. Прежде чем ступить на нее, Нэй и Лита измазались прибрежной грязью. Вийон лихорадочно принюхивался.
Между маяком и лесом лежал пустырь, слева поднимался холм, на гребне которого уместно смотрелась бы небольшая церквушка. К башне маяка был пристроен маленький домик, возле крыльца лежала перевернутая вверх дном лодка с расстеленной поверх сетью, придавленной к земле камнями.
Нэй остановился, зажег фонарь и передал Лите.
– Держи ровно. Если начнется – не роняй. – Он расстегнул кобуру.
– Что начнется?
– Что уго…
Лита не слушала: рассматривала ползущие по стене стебли, провела пальцами по шиловидным листочкам, мелким цветкам, зарылась рукой вглубь – длинные «бороды» отмерших побегов зашевелились, заструились по камню.
– Тут какие-то чешуйки.
– Хватит, – грубо сказал Нэй.
Дверь оказалась незаперта.
Первым маяк исследовал Вийон. Исшарканные деревянные ступени винтовой лестницы. На самой вершине – большие лампы, заправленные китовым жиром, вогнутые металлические отражатели. Под фонарем – крошечная комната смотрителя. Незастеленная кровать. Кухонный стол. Остановившиеся часы. Дождевая шляпа и плащ на вешалке.