Мольба Мариам

Сэссон Джин П.

Оставалось следовать пуштунским законам и быть послушной дочерью.

— Ладно, Надия, — ответила я. — Я так и сделаю.

Какой я была наивной и глупой! Как я могла забыть все, что знала с детства о браках, заключающихся из-под палки!

Довольный папа уже договаривался с сияющим Каисом о дате свадьбы.

Каис был опьянен своим счастьем и вел себя так, словно обрел огромное сокровище в Мариам Хаиль. И его поведение внушило мне мысль, что и после свадьбы мой муж будет так же почитать меня. Я напрочь забыла, что перед

пуштунскими женщинами преклоняются как перед богинями до свадьбы, а после нее к ним относятся как к рабыням.

Когда было объявлено о свадьбе и нашим друзьям и родственникам стало известно имя моего жениха, мы были немало удивлены тем, что многие начали предостерегать отца.

— Аджаб, ты должен отменить эту свадьбу, — заявили два его знакомых родом из Кабула. — Это грубый и жестокий человек, и у него ужасная репутация. Все, кто знал его в Кабуле, считают его опасным человеком.

Страшная мысль промелькнула в моем мозгу: зло, от которого я бежала из Афганистана, настигло меня в Америке, и теперь я оказалась в западне.

— Папа! — закричала я, требуя, чтобы он расторг помолвку.

Но папа принялся гневно защищать Каиса, который так польстил ему, пообещав стать ему сыном. Когда его доброжелатели ушли от нас, папа заявил:

— Это всего лишь их слово против слова Каиса. А я верю Каису.

А потом я узнала, что, когда дядя Хаким сообщил о моей помолвке с Каисом своим дочерям, те в ужасе закричали:

— Нет, только не это! Это ужасный человек! Он низкий и жестокий. Надо разорвать помолвку.

— Пожалуйста, папа, происходит что-то дурное! — умоляла я отца. — Отмени свадьбу или отложи ее, пока мы не разберемся в предъявленных ему обвинениях.

Но папа лишь сердился, что я верю всяким глупым слухам, когда он нашел для меня такую прекрасную партию.

Лишь после свадьбы я узнала, что отца хотела предостеречь и другая наша родственница, жившая в Америке.

— Я знаю этого дурного человека, — сказала она тете Шагул. — Он преступник. Он сидел в Афганистане за убийство. Ты должна воспрепятствовать этой свадьбе.

— Слишком поздно, — покачала головой моя тетя.

— Ты можешь спасти свою племянницу. Ради Аллаха, позвони ее отцу.

— Слишком поздно, — повторила тетя и так и не позвонила папе.

Накануне свадьбы, обуреваемая дурными предчувствиями, я лежала, парализованная страхом. Загнанная в угол, ощущая, что не могу опозорить отца, расстроить родственников и разгневать жениха, я надела свое роскошное свадебное платье и модную тиару и посмотрела на себя в зеркало. Снаружи я была прекрасна, но внутри меня обуревало отчаяние. Больше всего мне хотелось собраться с мужеством, поймать машину и уехать отсюда как можно дальше.

Но это бы нанесло неизлечимую рану моему отцу и, несомненно, убило бы его. Я не могла так поступить.

Я произнесла клятву и стала замужней женщиной. Все произошло в мгновение ока. После бракосочетания

в свадебном зале был устроен роскошный прием. Каис прохаживался как гордый павлин, принимая поздравления от своих друзей, а я жалась к стене, чувствуя, как горечь сменяется ужасом.

Вскоре вместе с Каисом мы отправились в наш новый дом — квартиру в высотном здании, расположенном рядом с гостиницей, где он работал.

Почему-то никто из моих родственниц не подготовил меня к тому, что я должна была знать о первой брачной ночи. Не успели мы войти в квартиру, как Каис подскочил ко мне и принялся сдирать с меня платье. Будучи девственницей, я была потрясена и напугана его поведением. Каис обошелся со мной настолько грубо в эту первую брачную ночь, что она закончилась для меня на больничной койке.

Я плакала как ребенок, когда мне оказывали необходимую врачебную помощь.

— Отвези меня к отцу, — крикнула я Каису. Не прошло и нескольких часов, а супружеская жизнь уже вызывала у меня непреодолимую ненависть.

Каис отвез меня домой, и я бросилась к папе. Я сидела у него на коленях и плакала.

— Я хочу остаться здесь, папа, — умоляла его я.

— Что случилось? — изумленно поинтересовался он.

— У нее болит живот, — ответил Каис странным голосом и закатил глаза при виде папиного недоумения.

Папа не знал, как себя вести в этой щепетильной ситуации. Ему недоставало жены, которая могла бы разрешить эту деликатную женскую проблему.

— Ступай домой, Мариам, — осторожно подтолкнул он меня. — Ступай домой со своим мужем.

Плечи у меня опустились. Мне было некуда деваться. Меня окружал кошмар, созданный моими собственными руками.

Каис ухмыльнулся и повел меня прочь. Мы вернулись в его квартиру, и он снова набросился на меня, как только дверь за нами закрылась.

Мой брак с Каисом превратился в одну сплошную безжалостную схватку. Мой муж был низким и жестоким человеком. Вся моя жизнь стала жалким круговоротом, состоявшим из домашних обязанностей, работы в ресторане и насилия. Никто уже не упоминал о прогулках под луной и диско-танцах. Мой муж работал, ел и насиловал жену. Из этого складывалась его жизнь. Иногда мне в голову приходила страшная мысль о том, что Каис является реинкарнацией папиного старшего брата Шер-хана.

Вскоре наступило время подавать заявление в колледж. Я стремилась к переменам и мечтала о том, что буду проводить время со сверстницами, получать образование и хотя бы на несколько часов избавляться от своего мужа.

Однако Каис лишь рассмеялся, когда я сказала ему об этом:

— Конечно нет. Никуда ты не пойдешь. Мне не нужна ученая жена. Она должна быть такой же, какая была у моего отца, и беспрекословно мне повиноваться.

Это стало для меня настоящей пощечиной. Все его предсвадебные обещания испарялись как утренний туман.