Молчаливый гром

Таскер Питер

Ворота — полдесятка металлических прутьев — уже смыкались. По обе стороны торчали охранники с автоматами. Тут находилась и будка с надписью: «Осторожно! Ток высокого напряжения». Охранники взяли оружие наизготовку.

Мори нырнул под приборный щиток, одной рукой зажав баранку руля, а другой отжимая акселератор до самого упора. Лобовое стекло разлетелось, на Мори посыпались осколки, затем машину потряс удар, сопровождаемый белой вспышкой. Звук был такой, будто рвется огромный бумажный лист. Грузовик вздрогнул, вздыбился, но продолжил движение. Мори поднялся на сиденье,

притормозил метров через триста-и оглянулся. Из будки рвалось коптящее пламя, на месте ворот зияла дыра, в кабине воняло бензином, но двигатель работал. Гаечным ключом Мори выбил остатки стекла и повел машину к магистрали.

Поездка до Токио заняла чуть более двух часов. Он бросил грузовик в пригородном проулке и взял такси. Лиза проспала большую часть пути, и к тому времени, как они доехали до центра, действие того, чем ее накачали, стало ослабевать.

— Сон был такой кошмарный… — зевнула она, еще плохо соображая. — Ужас. Жуткий якудза елозил по мне, пытаясь меня изнасиловать. Не догадываешься, что я сделала.

— А что ты сделала?

— Отрезала ему яйца. Получила крупное удовольствие. Между прочим, жаль, что во сне.

Она снова забылась, склонив голову на плечо Мори.

На западной окраине Синдзюку жил доктор, специалист в области косметической хирургии и половых болезней. Его пытался дискредитировать конкурент, обвинив в незаконной деятельности, результатом которой была гибель его пациентки в одном из домов свиданий. Мори размотал это дело и восстановил престиж доктора. В знак благодарности тот предложил Мори бесплатные услуги на всю оставшуюся жизнь. Мори не пришлось ими воспользоваться, зато теперь у него было основание попросить доктора подержать Лизу в клинике несколько суток. И чтобы никто ни о чем ее не расспрашивал и ее присутствие сохранялось бы в тайне.

Оставив Лизу у доктора, он сговорился по телефону с Кудо немедленно встретиться для обещанного разговора.

— Не пожалеешь, — сказал он веско. — И, думаю, тебе уже не придется ловить бандитов-мотоциклистов в дождливые ночи и выслеживать притоны азартных игр.

— Ты говорил мне об этом в прошлый раз, — скептически сказал Кудо. — Насчет перелома в моей карьере. А что вышло? Я не только дал тебе информацию, но и за пиво пришлось расплатиться.

— На этот раз я тебе дам все, что есть. Я много чего узнал. Правда, есть условие.

— Какое?

Голос Кудо звучал настороженно.

— Я хочу быть на месте в финале… Когда завершите аресты.

— Это же против правил, — заметил Кудо.

— Я знаю, — сказал Мори.

Заместитель управляющего местным отделением банка «Сумикава» в центре Хоккайдо сидел, уставясь в пространство. На его столе лежал номер «Гэндай имбун» с тревожащими материалами. То, о чем прочитал Том Коно в газете, подтверждало последнюю информацию из Лондона: Симада начал раскручивать свою авантюру, пытаясь обрушить курс доллара и опустошить рынки ценных бумаг. Это была безумная стратегия, он уже нес огромные потери, но этот человек, похоже, не понимал, чем рискует. Он лепил огромный финансовый снежный

ком.

Но какими бы крутыми ни были действия Симады, сами по себе они бы не создали кутерьмы, о которой подробно сообщали финансовые страницы газеты. Чтобы сдвинуть ситуацию так быстро и на такие глубины, должны были сработать другие симады, следуя общему плану. Иначе чем объяснить, что рынки поддались сразу? Неужели в конце концов этот Симада обладал мифическим шестым чувством торговца? Учитывая тупость Симады, о которой информировал Тревор, последнее представлялось невероятным.

Том взял деревянные счеты — они ему были приятнее для простых действий, чем калькулятор, — и собрался выверить текущие расходы офиса, то есть заняться своими обычными делами. Но в кабинет вбежала секретарша.

— Коно-сан, идите быстрее, — проговорила она, еле переводя дыхание, — это, должно быть, что-то очень важное.

Тому нравилась Кадзуми. Она единственная здесь относилась к нему без предвзятости. Другие как будто опасались, что он заразит их чем-то… Дочь местного фермера, Кадзуми была трудолюбива и жизнерадостна.

— Важное? Что же?

— Вас спрашивают, — сказала она. — У него большая черная машина и водитель в белых перчатках.

Том вышел в приемную. Его встретил низким поклоном незнакомец лет тридцати в строгом темном костюме. Он сказал тихо и доверительно:

— Мистер Коно, для меня огромная честь — возможность познакомиться с вами. Ваше содействие в этом хлопотном деле высоко ценят те, кого я представляю.

Солидный молодой человек вытащил из своего портмоне свиной кожи визитную карточку с золотым ободком и вручил ее Тому. Судя по визитке, его звали Кодзи Уэно, и он был личным секретарем высокопоставленного деятеля, которого, насколько помнил Коно, вывели из кабинета министров несколько лет назад в связи с финансовым скандалом.

У Уэно были благородный рот, пухлые щеки и брови такие блестящие, что казались начищенными. Волосы его были прилизаны назад. Его основательность, гладкость и общая приятность напомнили Коно изысканность дрессированного морского льва.

— Содействие? — осторожно спросил Том. — Извините, я не совсем понимаю…

— Имеется в виду ваше письмо. Нас ознакомили с его содержанием. Оно помогло нашим собственным расследованиям.

— Ах да… Письмо… — ответил Том не слишком решительно.

Это могла быть и западня.

Уэно обернулся к Кадзуми, застывшей, как ледяная скульптура на фестивале в Саппоро. Лицо ее было благоговейно. Уэно слегка поклонился, но она лишь нервно улыбнулась. Он сказал Тому:

— Я был бы признателен, если бы мы могли все обсудить более подробно. Не возражаете ли пройти в мою машину?..

Том задумался, вглядываясь в этого человека. На нем был галстук Токийского университета, у него были пухлые, с ухоженными ногтями пальцы, в его облике смешивались помпезность и исключительная учтивость. Уэно выглядел в полном соответствии со своим статусом.

— Хорошо, — согласился Том.

Он зашел в кабинет взять пиджак. Кадзуми последовала за ним и помогла ему облачиться.