Молчание сфинкса
Шрифт:
Катя оттолкнула руку Мещерского, отняла у Кравченко столовый нож.
— Чтобы было все ясно-понятно, без недомолвок, четко отрубила она. — Я в совпадения не верю, но они все равно бывают. Мне надо поехать в Лесное. У нас вчера в районе убили священника. Убийство какое-то непонятное. Я сегодня снова там была. И про это Лесное там слышала, может быть, даже такое, чего ты, Сереженька, не знаешь.
Мещерский налил себе и Кравченко пива.
— А что, этого священника убили прямо в Лесном? — спросил он.
— Нет, но Лесное там неподалеку. И он его посещал. Так ты поможешь
— Конечно, если тебе это так необходимо. Там можно отлично отдохнуть, то есть я не это хотел сказать… Я прямо сейчас Лыкову позвоню, скажу, что мы все втроем приедем.
— Вдвоем, — отрезал Кравченко. — Можете катиться к вашему парижскому родственнику. Но без меня.
Катя молча начала убирать со стола посуду. В принципе, «драгоценный» со своим гонором там, в Лесном, ей и не был нужен. Достаточно было одного Мещерского для прикрытия. Но все равно ее душила обида. Как все несправедливо! И за что на нее все сегодня окрысились? Только за то, что она хочет докопаться до истины сама, сама разгадать то, что в данный конкретный момент ее больше всего интересует.
Она уже легла, а «драгоценный» все еще курил на балконе, сплавив наконец своего дружка детства домой. Выдерживал характер до последнего. До двух часов ночи крепился.
А утром, проснувшись, свежая и отдохнувшая, Катя обнаружила его не где-нибудь, а рядок особой в постели. «Драгоценный» спал сладко, как безгрешное дитя. И Кате было жаль будить его.
Глава 8
БАРИН ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ И КОМПАНИЯ
— Кто такой этот Роман Салтыков? Что тебе про него известно? — принялась расспрашивать Катя Мещерского, когда они вдвоем ехали в Лесное. Дорога была знакомой, а вот что ожидало их в конце этой дороги?
Катя хоть и не показывала виду, но все же чувствовала себя не совсем в своей тарелке. Мещерский был тоже слегка обескуражен. Нет, не поездкой в гости к заграничному родственнику — на это как раз он смотрел просто и житейски. Сбивало его с толку поведение закадычного друга Кравченко. Наутро, выспавшись и протрезвев, тот вел себя довольно мирно, но ехать в Лесное по-прежнему отказывался наотрез.
— Мы отдохнуть хотели, Серега, оттянуться как следует, — сказал он Мещерскому. — А она тащит тебя туда не отдыхать. Все время, на своем хочет поставить: мне, мол, это надо, а вы хоть умрите, но делайте, как я хочу. А я не желаю быть подкаблучником! Это ты вечно у нее на поводу идешь, прихоти ее малейшие исполняешь. А я, Серега, не такой. Я гордый.
Мещерский на это лишь украдкой вздыхал: эх, я-то иду на поводу, а что толку? Любят-то и замуж выходят как раз за «не таких». Борьба и единство противоположностей это называется.
— Про Романа Салтыкова, Катюша, мне известно не так уж много, — сказал он, чтобы отвлечься от грустных дум. — Родился он во Франции. Жил и работал в Англии, Швейцарии, Бразилии. Он по профессии инженер-гидроэнергетик. Строил электростанции по всей Южной Америке. А семья его эмигрировала в Париж сразу после революции, оставив здесь все, чем владел род Салтыковых.
— Фамилия историческая, — заметила Катя.
— Да, и все сразу
— Лесное действительно в прошлом принадлежало его семье?
— Да, до революции это было их имение, но не родовое, а приобретенное. Я тут слышал, что когда-то давно, еще при Елизавете, оно принадлежало некой Марии Бестужевой. Ваня Лыков мне даже ее портрет показывал в Питере.
— А потом там взяли и устроили сумасшедший дом, — сказала Катя.
— Что?
— Областную психбольницу, Сереженька. В Тутышах — это деревенька такая рядом — только так это самое Лесное и вспоминают.
— Что все-таки случилось? — тревожно спросил Мещерский. — Ты мне ничего так и не рассказала толком об этом убийстве священника.
Катя коротко поведала ему все, что знала.
— Волков, свидетель, сказал, что видел в тот самый день с отцом Дмитрием какого-то молодого парня, который то ли работает, то ли живет в Лесном, — Закончила она свой рассказ. — Прежде чем Никита нагрянет туда с официальными допросами, я бы хотела сама взглянуть них — на Салтыкова и на тех, кто реставрирует эту усадьбу. Но сам понимаешь, просто так, без приглашения, туда не явишься.
— Я вчера звонил Лыкову, просил, чтобы он предупредил Романа о нашем приезде. Лыков еще в Питере мне намекал, что нам всем надо повидаться. Он сказал, что Салтыков сейчас как раз в Лесном.
— А как вышло, что вы с ним встретились в Париже? — с любопытством спросила Катя.
— Да очень просто вышло. Тетка моя ездила во Францию по приглашению к родственникам еще в девяносто пятом. Это называется реанимированием семейно-родовых уз, — Мещерский усмехнулся. — Те, кто уехал, хотели видеть тех, кто остался здесь, их детей, внуков: С Салтыковым мы познакомились на одном таком семейном ужине в ресторане.
— Он по-русски говорит?
— Свободно. Акцент только небольшой. Он вообще, Катя, считает себя русским, кажется, даже больше чем мы.
— А. он женат?
— Женат. И, по-моему, даже вторым браком. У него и дети есть.
— А жена его тоже в Лесное приехала?
— Вот этого я не знаю, — Мещерский пожал плечами. — Когда мы познакомились, он был с женой. Она англичанка. Очень решительная леди, рыжая, как лиса. Мне говорила, что увлекается полетами на воздушном шаре и дайвингом.