Молчание сфинкса
Шрифт:
— Пожалуйста, побудьте в соседней комнате.
— Так в чем же дело? — спросил, повысив голос, Малявин, когда домработница вышла. — Являюсь к себе домой, а тут нате вам — гости дорогие. Я еще не забыл ту нашу встречу на дороге.
— И я эту встречу помню, Денис Григорьевич, — сказал Никита. — Мы у вас в доме в связи со служебной необходимостью. У нас к вам снова вопросы. И должен предупредить вас, что теперь ваши ответы во многом повлияют на ваше дальнейшее процессуальное положение.
— Чего? — Малявин вздернул тяжелый
— Процессуальное, — веско повторил Никита. — Останетесь ли вы для нас по-прежнему свидетелем или же перейдете в совсем иной разряд.
— Да какой еще разряд? Что это за разговор такой у нас? Вообще, что вам нужно в моем доме? Марина! Марина, ты где, наверху? Ты видишь — у нас полно милиции!
— Марины Аркадьевны здесь нет. Не кричите, она не отзовется.
— Вы что, задержали ее?! На каком основании?
— Мы ее не задержали. Я хочу спросить вас: где вы находились этой ночью и сегодня утром?
— Это допрос?
— Это допрос, — Никита подошел к Малявину вплотную. — Я допрашиваю вас, официально предупреждая об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, в связи с сегодняшним убийством вашей сожительницы Марины Ткач:
Лицо Малявина побагровело и тут же через мгновение покрылось мертвенной бледностью.
— Марина… мертва?! Она мертва?
— Убита сегодня утром. — Я… У меня с глазами что-то… не вижу, темно. Можно я сяду?
Малявин рухнул на диван. Никита ждал. Ему показалось — прошло бесконечно много времени…
— Как ее убили? — тихо спросил Малявин, его грубый голос срывался…
— Ударили по голове.
Он согнулся, словно это его самого ударили, обхватил голову руками. Начал раскачиваться из сторону в сторону. Никита терпеливо ждал, когда он справится с собой.
— Это уже третье убийство здесь за неполные десяти дней, — сказал он после долгой паузы. — Я пока ни а чей вас не обвиняю, Денис Григорьевич, но если бы в прошлый раз вы были с нами более откровенны, возможно, она… она бы осталась жива…
—Что вы хотите знать? Что?
— Вы не ночевали дома. Я хочу знать, где вы были ночью и утром…
— В Москве.
—Где именно в Москве?
— Мы вчера повздорили с Мариной. Глупая ссора… Если бы я только знал! Но я и в страшном сне не мог себе этого представить… Мы поссорились, я был зол, я уехал, — Малявин резко вскинул голову. — Вы ведь хотим те знать, где я был. Вам ведь всюду надо сунуть свой нос! Я был в пивном баре на Арбате. Потом…
— Вы были один?
— Нет, я был расстроен ссорой, мне надо было встряхнуться, обрести форму. Короче, я провел ночь с женщиной.
— Имя и фамилия.
— Я снял ее на Арбате. Она сказала, что зовут ее Альбина. Я заплатил ей. Мы поехали к ней в Люблино на квартиру. Я провел с ней ночь.
— Во сколько вы расстались?
— Я уехал в девять утра. Проспал. Мы крепко выпили. Похмелье. Прочие прелести… В общем,
— Адрес квартиры? — спросил Никита жестко.
— Адрес… Люблинская улица… Дом такой пятиэтажный, хрущевка… Она сама показывала, куда ехать. Двор… Квартира на третьем этаже, номера я не помню.
Никита смотрел на него: если это и было ложное алиби, то выдумано оно было умно. Чтобы опровергнуть его, надо было для начала заняться поисками в Люблино девицы Альбины. А это то же самое, что искать спутника жизни через газету «Из рук в руки» — могло повезти, а могло и нет.
— Из-за чего вы поссорились с Мариной Ткач?
— Мне больно сейчас в этом признаваться — из-за денег.
— Из-за денег?
—Она… она всегда неумеренно расходовала деньги. В этот раз я сказал ей, что думаю по этому поводу. Лучше бы не говорил! Она… у нее был взрывной характер, она не стерпела… Короче, мы наговорили друг другу много всего, я… у меня нет сил сейчас это вспоминать. Я был виноват, я не должен был.
— Вам известно, чем занималась Марина Ткач до того, как познакомилась с вами?
— Конечно. Она была актрисой. Точнее… Она работала в областном театре, в Иванове. Когда мы впервые встретились, она пыталась перебраться в какой-нибудь театр в Москве. У нее были предложения — кажется, в Театр Гоголя, что ли… Но потом мы сблизились, решили жить вместе. У меня тогда был собственный бизнес, я только что построил этот дом. И Марина оставила театральную карьеру, потому что… Короче, я так хотел. Я хотел, чтобы она жила здесь со мной.
— У нее есть родные?
— У нее есть тетка в Иванове, насколько я знаю.
— У нее был мобильный телефон?
— Конечно, а как же? «Моторола», я сам ей подарил недавно новую модель.
— С определителем номера?
— Да, она всегда пользовалась этой услугой. Это очень удобно.
— В ее сумке, найденной на месте убийства, мы обнаружили старинную тетрадь с дневниковыми записями. Вы знаете, как она попала к ней?
Малявин медленно начал массировать грудь ладонями с левой стороны, где сердце.
— Душно как… Снова в глазах темнеет. Никогда со мной такого не было, я ведь и не болел ничем ни разу серьезно… Из-за этой проклятой тетрадки мы с Мариной и поссорились. Она просила у меня денег, чтобы купить ее. Я бы дал без разговоров, но не пятьсот же долларов за такую муру?!
— Пятьсот долларов? — удивленно переспросил Нм кита.
— Ну да… Это Волков заломил такую цену…Есть тут у нас такой…
— Я в курсе. Значит, тетрадь принадлежала психиатру Волкову?
— Да, это что-то вроде, дневника то ли прабабки, то ли тетки, то ли еще какой-то родственницы Романа Валерьяновича. А Волков наш, когда был заведующим сумасшедшим домом, — вы ведь знаете, что в Лесном раньше больница для психических была?