Молчание сонного пригорода
Шрифт:
— Ха-ха-ха, мама, не надо, ха-ха-ха, перестань!
— Что перестать? — Джейн покачала пальцем у него над животом. — Вот это?
— Нет, ха-ха! А-а!
Его лицо, вернее, его часть, которую я видел, искажала блаженная мука. Он извивался, и Джейн еще сильнее наваливалась на него, не давая вырваться. Палец двигался туда-сюда, от втянутой шеи до пихающихся ног. Только когда Алекс забился в пароксизмах смеха, Джейн отпустила его, и он обмяк на кровати в изнеможении.
Она велела ему идти чистить зубы. А я потихоньку сполз на первый этаж. Я открыл переднюю дверь и с шумом захлопнул ее.
— Я вернулся!
Через пятнадцать минут Алекс лежал в постели, готовый через двадцать лет вспомнить эту сцену и пересказать
— Как прогулялся? — спросила она, не глядя на меня.
Так вот в чем дело. Я бросил семью. Пора ее развлечь.
— Ну да, пару раз я срывался с поводка, но я всегда возвращаюсь домой. — Я помолчал. — Ты знаешь, Дисальва за ужином смотрят здоровенный телевизор.
— Хм. Может быть, нам с Алексом тоже последовать их примеру. — Она сделала вид, что смахивает макароны с груди. — Костюм погиб.
Еще попытка.
— Знаешь, один мой пациент считает себя комиком. На самом деле не так уж он плох. Хочешь, расскажу…
Джейн подняла руку:
— Прошу тебя, давай без шуток. Знаешь, в последнее время ты был ужасно… смешной.
Вот так и прошел вечер. Я мог бы продолжать, но какой толк? В конце концов Джейн зевнула, я тоже зевнул. Самым громким событием вечера стало то, что, когда я резко встал с кресла, книга шлепнулась на пол.
Так что уходит, когда ты встаешь? Колени, разумеется.
Мне захотелось на цыпочках прокрасться в комнату Алекса и триумфально прошептать отгадку ему на ухо. Вместо этого я через час лег спать — все мы устали — и натянул одеяло до подбородка. Что бывает наутро, когда психиатр и проститутка вместе провели ночь? Оба говорят друг другу: «С вас сто долларов». Но моя невольная слушательница лежала ко мне затылком, как будто ее вообще не было.
— Я знаю, что ты там, — пробормотал я, отдавая должное бесчисленным второсортным комикам. — Я слышу, как ты дышишь.
Глава 12
973-48-56. Клочок бумаги с логотипом «Лояльности» и телефоном Майры сначала висел на холодильнике, приклеенный магнитом в виде Гуфи-Гуся, потом лег на кухонный стол, потом оказался в компьютерной комнате, потом под стопкой бумаг. Тед Сакс иногда думал о том, чтобы ей позвонить, но каждый раз, когда он готов был снять телефонную трубку, его охватывала дрожь нерешительности. Нерешительность превращалась в долгую паузу, во время которой он смотрел на телефон, как на коробку с чем-то таинственным и темным. Ему нравилась Майра, в этом он был совершенно уверен, но еще он знал, что не может довести с нею до конца. Он уже бывал в такой ситуации, когда работал программистом во «Вводе». У него было два свидания с бесцветной девицей по имени Нэнси, занимавшейся обработкой данных, один раз он пригласил ее, в другой раз она сама пригласила его. Тогда у них ничего не вышло, не выйдет и сейчас. Они просто жужжали друг над другом, как две мухи, пытаясь вылететь в окно, но безнадежно застревая.
Он думал об этом во время утренней прогулки, которая увеличилась с непонятного брожения до пяти кругов быстрым шагом по периметру прямоугольника величиной в восемь кварталов. У него укрепилось здоровье и даже как будто расширились горизонты. Через несколько недель дома, попадавшиеся ему на пути, большие обиталища неизвестных людей, приобрели отчетливо различимый характер. Напротив его дома стояли две гигантские коробки, одна желтого цвета, другая серого. В желтой жил маленький мальчик, который любил играть в мяч на газоне перед домом — сам по себе, если
Во второй половине дня он ездил в «Модесто», где на полставки занимался анализом данных, но теперь у него оставалось несколько свободных часов до обеда. Иногда он полчаса проводил в «Детском саду», но он все больше надоедал Теду. Такие типы, как Заглот и Педократ, кем бы они ни были на самом деле, после нескольких разговоров начинали действовать ему на нервы. Слишком глупые, с их постоянными шуточками, а ведь ему нужно… что же именно ему нужно?
Ему нужен был друг, чтобы довериться ему, однако он не хотел никому ничего доверять. Ему даже надоело разговаривать с собой. Ему хотелось голого маленького мальчика, чтобы тяжело сесть ему на грудь и не двигаться, — вот восторг. По всей вероятности, такая идея даже не рассматривалась, хотя и не была за гранью разумного. Но ему нужно было и зарабатывать, поэтому он и пошел на гибкий графике «Модесто». Ему еще надо будет найти себе настоящую работу.
В воскресенье в торговом центре «7-11», подальше от тисков центральных универмагов, он купил воскресную газету. В этом здании на пять этажей фэрчестерская молодежь любила собираться по субботним вечерам. В то утро продавец-индиец читал письмо и слушал что-то классическое по радио. Он кивнул Теду, беря его карточку, как будто они проводили какую-то тайную сделку.
Потом отправился в булочную Прайса, чтобы посидеть там за столиком.
Издалека булочная напоминала бутик. Колокольчики на двери славно динькнули, объявляя его приход. В тот день Стеффи не работала, но у девушки за прилавком была печальная, сочувственная улыбка, которая ему нравилась. Ее прямые коричневые волосы свисали на плечи и покачивались, как маятник, каждый раз, когда она наклонялась. Он сел за столик у окна и просмотрел заголовки: «Президент встречается с премьер-министром Китая», «Курс доллара падает относительно йены», «Судебное разбирательство по табачным компаниям отложено». Как однажды сказал его отец, никто не делает новостей по выходным. Он просмотрел уйму разделов, пока не нашел объявления о работе, и развернул газету. Газета — старомодный источник, но это его успокаивало. Медленно потягивая кофе с молоком, закусывая булочкой с корицей, он начал делать пометки в старом поблекшем блокноте желтого цвета:администратор базы данных, оклад от 60 тысяч, старший программный аналитик, опытный программист по Novel/NT, архитектор Java-приложений, менеджер центра обработки данных, младший программист… как низко он может опуститься?
Он только что обвел слова «Требуется разработчик интегральных схем» под объявлением в продолговатой рамке, когда поднял глаза и увидел, что в магазин входит тот мальчик с отцом. Отец держал большой пластиковый мешок, который шлепнул на стол.
— Алекс! — позвал мужчина своего блуждающего подопечного, который уже подскочил к прилавку.
Мальчик — Тед вспомнил эти надутые губы — боком врезался в стеклянную витрину, крикнул «Ой!» и резко сел на пол.
— Больно, — пожаловался он, потирая руку.
— Тогда зачем ты это сделал? — нахмурился отец. — Тем более что мы уже десять раз об этом говорили.
Алекс скривил губы.
— Нет, не говорили.
— В каком смысле?
— Говорили, но не десять раз. — Он встал и посмотрел на выставленные булки и пирожные. — Все равно я хочу булочку с корицей.
Отец покачал головой, как будто на ней был подвешен тяжелый груз.
— Ты уже позавтракал.
— Ну и что? Я все равно хочу есть. — Он переминался с ноги на ногу, его курносый нос едва доставал до верха прилавка.