Молчание
Шрифт:
— Почему-то я не сомневался, что ты именно так и ответишь, — пробормотал Виталик Грушин. — Я другого, если честно, от тебя и не ждал.
— Ну, хорошо, чувак, давай пойдем другим путем, — предложил Генка. — Закрепи свои подозрения. Понаблюдай. Собери факты, как в кино, знаешь? А то каждый скажет, что это случайные совпадения.
— Это все не так просто, как кажется. Я могу и не дожить до следующего утра с такими советами, — надулся Виталик.
— Да ну! Я не верю, что все так серьезно, — ухмыльнулся Генка.
— В
— Знаешь что? — воскликнул Генка. — В твоем же мобильнике есть встроенная фотокамера. Сфотографируй мне этого вашего монстра — хочу увидеть, как он выглядит.
— Как, как… Обыкновенный дедушка.
— Ну вот и сфотографируй мне этого обыкновенного дедушку.
— Хм… А в этой идее что-то есть, — согласился Груша.
Магамединов собрал группу врачей-специалистов, позвал главврача больницы и повел всех в лабораторию морга, чтобы показать и документально зафиксировать то, с чем он и Воронин столкнулись при вскрытии. По пути в морг, захлебываясь от избытка впечатлений, он в подробностях расписал все, что видел. Даже вспомнил про голову ворона, которую больной ухитрился проглотить за несколько часов до своей смерти.
— Иван Сергеевич, вы бы видели это зрелище, — рассказывал Максим Викторович главврачу. — Это какой-то феномен! Я в своей практике с таким явлением встречаюсь впервые! Меня поражает следующее: когда Круглова опрашивала больного, он ей не жаловался ни на зуд в анальной области, ни на скрежетание зубами во время сна, ни на расстройства стула, ни на рвоту, ни на кашель, ни высыпания на коже, а только на изжогу и боль после еды…
— Магамединов! — не выдержал Хмельницкий. — Давай ближе к делу!
Максим Викторович кивнул и продолжил:
— Анализ крови, который взяли вчера при поступлении больного, не показал значительного увеличения СОЭ, количества эозинофилов и лейкоцитов. Получается, вчерашние симптомы указывали, что у него, скорее всего, язва двенадцатиперстной кишки. А за ночь клиническая картина вдруг резко изменилась: в его организме появилось столько червей, что уму непостижимо. Я еще утром удивился — откуда у него красная сыпь на коже и подмышками. В общем, мистика какая-то. По-другому не назовешь.
Первым в лабораторию зашел главврач, он осмотрелся вокруг и обратился к Магамединову, который отстал от него на несколько шагов:
— Ну и где все, о чем ты рассказывал?
Максим Викторович, побледнев, застыл на пороге лаборатории. Вокруг царила кристальная чистота. Ни самого Воронина, ни трупа на столе, ни червей — ничего не наблюдалось. Когда он уходил, эти твари не умещались на столе и падали на пол. Они прорывались наружу сквозь ткани почек, печени, легких — лезли, откуда только можно.
— Сам не пойму. Подождите!
Магамединов выскочил в коридор подвала и закричал:
— Воронин! Воронин,
А в ответ — тишина. Максим Викторович заглянул в помещения с холодильными камерами: тоже никого. Вернулся в расстроенных чувствах, открыл, было, рот, но тут увидел видеокамеру на полке — там, где он ее оставил недавно.
— Я кое-что снял на видеокамеру, сейчас вам покажу!
Включил просмотр. Вместо записи на экране появилось много мелькающих точек, и камера зашипела, как испорченный старый телевизор, не принимающий сигнала.
— Посмотрите на эту гадость, — закричала Инга Вацлавовна.
Все обернулись к ней. Она показывала на ванночку с формалином, в которой плавали две большие твари с серыми глазками, чем-то похожие на молодых ужей, но только с лапами и веерообразными крылышками. Длина тела каждой составляла примерно тридцать сантиметров, окрас тела был оливкового цвета. По бокам продолговатой головы красовались два желтых пятна. Одна из этих тварей подплыла к краю ванночки, уставилась в глаза Инги Вацлавовны, раскрыла пасть, показав, что у нее есть зубы, причем очень-очень много.
— О-ёй! Как она на меня смотрит! — не выдержала Инга и на всякий случай отошла от ванночки.
Главврач дал распоряжение, куда следует поместить эту мерзость. Потом с раздражением спросил у Магамединова:
— А где все-таки Воронин? Где труп, наконец?
— Не знаю, Иван Сергеевич, я его мобильник два раза набирал: отключен или находится вне зоны действия сети.
— Ладно, разбегаемся пока, — вынес свое решение главврач. — Магамединов, как появится Воронин, дай мне знать.
Вся группа, кроме Инги Вацлавовны, оживленно болтая, покинула лабораторию.
— Максим, честно признаюсь, я в шоке от увиденного. Неужели эти агрессивные твари жили внутри живого человека? Я не могу поверить своим глазам.
— Я тебя прекрасно понимаю, Инга. Сам отойти от этого зрелища никак не могу. Впрочем, это второе необъяснимое явление, произошедшее в этой больнице. О первом я тебе сейчас расскажу, — произнес Максим Викторович.
И тут его взгляд упал на стол, где между хирургическими инструментами валялись две половинки от разломанной коробочки, которая еще сегодня утром висела на шее умершего больного.
Груше повезло. Федор Иванович лежал на свой кровати и тихо посапывал. Правда, небольшой помехой был Василий. Он сидел на стуле рядом со своей тумбочкой и очищал апельсин от кожуры. «Черт его знает, — подумал Виталик, — этого Василия, возьмет, да заржет, как лошадь в самый неподходящий момент. Ненадежный товарищ».
Груша кинул косой взгляд на Василия, улыбнулся ему и достал из кармана мобильный телефон.
— Сфотографирую я нашего деда на память, пока он спит, — произнес Виталик непринужденным голосом и щелкнул деда несколько раз.