Молчание
Шрифт:
— Или как. Послушай, я придумал новую историю. Думаю, Стивен Кинг обзавидуется, — произнес Погодин свою банальную фразу, которой всех в больнице уже достал. Стоит объяснить, что Петр Алексеевич считал себя великим мастером жанра ужасов и, не стесняясь, говорил всем, что пишет книги-страшилки, после прочтения которых заснуть невозможно.
— О, великий и ужасный, — притворно взвыл Магамединов. — Снова ты выбрал в слушатели именно меня? И за что на этот раз мне такое счастье привалило?!
— Ты единственный, кто от меня еще не убегает, — улыбнулся завхоз.
— Погоди, я включу диктофон,
— А ты им меньше про аппендэктомию и прободение желудка рассказывай, — усмехнулся Погодин. — Тоже мне Шарль Перро со скальпелем.
Магамединов достал из ящика стола небольшой диктофон и нажал на нём кнопку.
— Валяй, рассказывай!!! — поторопил завхоза Максим Викторович. — Между прочим, я уже штук пять твоих страшилок на диктофон записал. Развлекаю всю больницу, когда на ночное дежурство остаюсь.
— Ах, развлекаешь! — горячо вскрикнул безумный писатель. — Небось, бесплатно еще? Надо бы с тебя гонорар содрать. А то ты, Викторович, потом на этих записях озолотишься. Шутка ли — сюжеты гениальных романов знаменитого Погодина в исполнении автора…
— Ближе к телу, как говорил Мопассан, — постучал пальцем по наручным часам Магамединов.
— Короче. Сюжет такой. Вечер. Почти что ночь. За окном воет ветер. Кидает горсти дождя в окно… — глаза Погодина стали какими-то мутными, он весь погрузился в свою историю. — И вот в квартиру главного героя, назовем его Тимуром, кто-то зловеще стучится.
— Головой или ногами? — подло встрял в рассказ Магамединов.
Погодин взял в руки кружку с кофе и сделал несколько глотков.
— Какая разница! В общем, зловеще стучится… Его дети бегут открывать, а он им кричит: «Стойте, надо сначала посмотреть, кто там». Тимур отталкивает детей и смотрит в глазок. Вдруг что-то острое, вроде спицы с крючком на конце, через глазок проникает внутрь, пронзает глаз, цепляется за мозг и… всего его притягивает к двери.
— Ух ты! А до этого он стоял за километр и смотрел в глазок через бинокль? — удивился Максим Викторович.
— Читай побольше книг! — искренне возмутился Петр Алексеевич. — У тебя с воображением хреново! Что за манера: спорить с автором?! Слушай дальше: дергается он в конвульсиях, прилипнув к глазку глазом, барахтается ногами, руками. Потом затихает и под действием гипноза открывает двери. Жуткая паранормальная сила толкает его прямо в грудь, он отлетает к стене, ударяется головой и кричит от боли и страха…
Погодин замолчал, сделал еще несколько глотков кофе и продолжил:
— Что ты, думаешь, происходит дальше?.. Просыпается этот Тимур ночью и понимает, что все это ему приснилось. Встает с кровати, идет в туалет. Приспичило ему, никуда от этого не денешься. По дороге в туалет он слышит, что в двери его квартиры кто-то стучит. Он подходит, смотрит в глазок, и его опять кто-то с той стороны притягивает и гипнотизирует. Он, подчиняясь гипнозу, открывает двери, и нечеловеческая сила отбрасывает его к стенке.
— О! Жуть-то какая, — округлил глаза Магамединов.
— А дальше так. Просыпается он весь в холодном поту, сердце бешено стучится. И про себя думает:
— Хорош мучить меня! — улыбнулся Магамединов, выключил диктофон и встал со стула. — Я так понимаю, твою историю можно до бесконечности рассказывать.
— Ошибаешься, — возразил ему Погодин. — Резервы мочевого пузыря ограничены.
— Это верно, — согласился с последним утверждением Максим Викторович. — Мне надо еще успеть перед собранием в туалет заскочить. Ты допивай кофе, будешь уходить — закроешь двери на ключ. Я к тебе после собрания зайду, ключи заберу.
— Трудно работать творческому человеку среди вас, циников и невежд, — пожаловался Погодин и вылил остатки кофе в раковину. — Подожди, сам закроешь. А я пойду прогуляюсь в морг, поищу вдохновения.
Девушка в черном платье с коротким рукавом, словно фантом, возникла ниоткуда. Круглова точно знала, что в замкнутом ответвлении коридора никого не было. Когда она вышла из кабинета ультразвуковой диагностики и, посмотрела налево, кроме голубых стен и пустой зеленой скамеечки ничего не увидела. Но, сделав ровно два шага в нужном ей направлении, она почувствовала взгляд и обернулась. Худенькая, сгорбленная, одетая не по сезону девушка с иссиня-черными волосами, приближалась к Елене Степановне, ее нежные руки перебирали четки, на плече у нее сидел ворон.
Круглова испугалась очень сильно — не каждый день такое увидишь! Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Открыв рот, бедная женщина толком ничего не смогла произнести и мысленно прощалась с жизнью, будто на нее надвигалась сама смерть. Тем временем «черное нечто» остановилось в шаге от нее и заговорило:
— Уходи из больницы немедленно. В составленном списке смертей ты под вопросом.
— Девушка, вы в себе? — дрожащим голосом спросила лечащий врач терапевтического отделения.
— Елена Степановна, а вы в себе? — пробил сознание Кругловой женский голос, и она увидела перед собой медсестру из кабинета УЗИ. — Вы карточку больного на столе оставили. Заберите.
Круглова, вытерла платком холодный пот, выступивший на лбу, забрала карточку и извинилась:
— Прости, Света, что-то я себя неважно чувствую. Башка моя раскалывается на части. Пойду «спазмалгон» выпью.
«Что же это со мной творится, — задумалась Круглова, — может, от того, что я села на диету, у меня крыша немного поехала? Дурость какая-то. Стопроцентные галлюцинации. И кому теперь в этом признаваться?»
Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, Круглова столкнулась с Погодиным. Он с улыбкой спросил:
— А это что за дрянь с вороном на плече за вами ходит, Елена Степановна?
— Что?! Какая дрянь? — взвизгнула женщина и оглянулась.
Петр Алексеевич вмиг перестал улыбаться:
— Ну, вы даете, Круглова, пора уже к моим шуткам привыкнуть и не реагировать так остро.
— Погодин, пошел вон! Задолбал ты меня со своими ужасами. Услышу от тебя еще раз что-нибудь подобное — убью, не задумываясь!
Погодин отскочил от Кругловой как от чумной и, ничего не говоря, помчался вниз по ступенькам.