Молчать, чтобы выжить
Шрифт:
— Вы уж напрягитесь, Сергей Иванович, — с приветливой улыбкой проговорил Лев Анатольевич. — За скорость я вас отблагодарю дополнительно.
— Это само собой, — кивнул Павлюков. — Кстати, голубчик, вы привезли то, что я просил?
— Да, — сказал Лев Анатольевич, наклонился, поднял с пола тяжелый пакет и брякнул его на стол.
В глазах профессора засветилось любопытство.
— Что там такое? — быстро спросил он.
— То, что вы просили, — спокойно ответил Камакин. — Сок, вино,
Павлюков улыбнулся, обнажив мелкие, острые, желтоватые зубы.
— Что вы, голубчик, разве я похож на буржуина? — делано воскликнул он. — Да и не люблю я ее. Цвет у нее уж больно мрачный. И во рту она вязнет, как каша, а я кашу с детства ненавижу.
— Ну смотрите, — пожал печами Лев Анатольевич.
Павлюков, рассеянно поглядывая на гостя, старательно облизал испачканные шоколадом пальцы, затем для верности вытер их об полу пиджака.
— Лев Анатольевич… — Он откашлялся в кулак. — А… как насчет другой моей просьбы?
— Насчет какой? — вскинул брови Камакин.
— Ну… — Профессор замялся еще больше. — Насчет более… интимной, чем икра и вино.
Несколько секунд Камакин пристально глядел профессору в глаза, прекрасно понимая, как того смущает этот взгляд (и тайно наслаждаясь этим), затем усмехнулся и сказал, словно только что вспомнил:
— А, вы об этом! С этим придется потерпеть. Вы же понимаете, что у меня нет знакомых сутенеров. — Камакин усмехнулся. — Я работаю не в той сфере, чтобы приобретать такие знакомства.
Бледные, мраморные щеки профессора немного покраснели. Он натянуто улыбнулся и сказал:
— Вы не подумайте, что я какой-то маньяк или бабник. Совсем наоборот. Я хочу сказать, что я никогда не пользовался особым успехом у женщин. Да и не особым тоже. Моя внешность никогда их не привлекала.
«И я их понимаю», — подумал про себя Камакин.
— Ну вот. Я и подумал: если вы хотите создать мне максимально комфортные условия для работы, то… Ну, в общем, моя просьба остается в силе. Если, конечно, вы не считаете ее слишком…
Тут профессор окончательно запутался в словах и, вздохнув, замолчал.
— Понимаю, — пришел ему на помощь Лев Анатольевич. — Такова участь всех ученых. Женщины любят актеров и спортсменов, а не тех, кто возится с пробирками.
— Именно так! — кивнул Павлюков. — Именно поэтому я до сих пор не женат. Да, наверно, уже и не женюсь. Я ведь уже не двадцатипятилетний мальчик.
Камакин прищурился:
— Сергей Иванович, а сколько вам лет?
— Мне? Э-э… Позвольте соображу… Тридцать восемь? — Павлюков задумался и покачал головой. — Нет, кажется, уже тридцать девять. — Он кивнул: — Да, тридцать девять.
— Ну, вы еще совсем молодой человек, — улыбнулся Камакин.
— Как
Профессор заметно поскучнел, в его маленьких глазках отразилась вековая грусть. Однако депрессия не входила в планы Льва Анатольевича.
— Что за чепуха! — фыркнул он. — Да если хотите знать, я сделал на вас ставку, потому что вы — лучший из всех химиков и физиков, с которыми мне удалось пообщаться. А я общался с академиками!
— Правда? Что ж… Возможно, я себя недооцениваю.
— Таков удел всех гениев, — пожал плечами Камакин.
При слове «гений» профессор заметно повеселел. Глазки его опять засветились. «Хвали меня! Хвали еще!» — говорили они. И Лев Анатольевич добавил:
— Пока в России есть такие ученые, как вы, я за нашу науку спокоен. Если вам интересно мое мнение, то я уверен, что когда-нибудь Нобелевская премия будет ваша.
— Вы преувеличиваете. К тому же Нобелевка — это часть политики, — смущенно произнес Павлюков.
— Об этом я и говорю. Я довольно влиятельный человек, вы это знаете. И я применю все свою влияние, чтобы помочь вам.
— Вы уже помогаете.
— Это так, пустяки. Я говорю о большой помощи. Подождите, дайте только набраться сил. Мы с вами еще перевернем этот мир!
Профессор окончательно воспрянул духом. Он уже не сидел, повесив голову на грудь, а выгнул грудь дугой и растянул губы в торжествующей улыбке.
Чтобы закрепить успех, Камакин добавил:
— Теперь все зависит от вас. Как только работа будет закончена, у нас с вами появится возможность продолжить ваши эксперименты. У вас будет лучшая лаборатория в мире, оборудованная самой современной техникой.
— Ну тогда мы им зададим жару! — восхищенно воскликнул Павлюков и потер бледные, влажные ладони.
Глядя на его восторженную физиономию, Камакин снисходительно улыбнулся.
— Главное — закончить работу побыстрее, — добродушно добавил он. — У меня есть враги, и многие из них дорого дадут, чтобы запихать нам палки в колеса. Так что работайте, дорогой мой. Работайте, пока есть возможность!
Павлюков кивнул лысой головой и сказал:
— О да! Работа, работа и еще раз работа! Вы знаете, Лев Анатольевич, разговоры с вами всегда действуют на меня благотворно. У меня прямо руки зачесались взяться за работу!