Молчать, чтобы выжить
Шрифт:
Охранники переглянулись. На их низких, бугристых лбах отобразилась мучительная работа мысли.
— Да ладно вам, — примирительно сказала Татьяна. — Мы просто попьем чаю и поболтаем. По-соседски. Иначе я тут сдохну от скуки.
Охранники стали тихо переговариваться между собой.
— Ну что? — спросил один.
— Да пусть пьют, хрен с ними. Нам даже легче — оба кролика в одной клетке.
Говорили они настолько тихо, что Татьяна, как ни напрягала слух, услышала лишь «пусть пьют» и «кролики». Она нахмурилась.
— Ладно, —
Они повернулись и побрели к своей беседке, где их ждал стол, украшенный пепельницей, большой тарелкой с жареными на углях свиными хрящами и бутылкой сухого вина (пить более крепкие напитки Камакин им строго-настрого запретил).
— Да хватит вам тереть, инфекцию занесете! — строго сказала незнакомцу Перова.
Он послушно отнял пальцы от руки и выжидательно посмотрел на нее. Вид у него был растерянный и несчастный. К тому же он был очень уродлив, и от этого выглядел еще более жалким. Лысый, почти безбровый, с маленькими, круглыми глазками и большим, лягушачьим ртом.
— Вас как зовут-то? — спросила Татьяна.
— Меня? Э-э… Сергей Иванович.
— Значит, Серж. А я Татьяна. Будем знакомы. Ну что, пошли в дом?
Она повернулась и направилась к крыльцу. Сергей Иванович побрел за ней.
В доме он немного осмелел. По крайней мере, уже не краснел при каждом слове и, в общем, держался молодцом. Татьяна наполнила чашки золотистым чаем с запахом жасмина. Поставила на стол печенье, конфеты и вазочку с вишневым вареньем. При виде конфет глаза у гостя загорелись.
— Можно? — спросил он.
— Да ради бога.
Сергей Иванович схватил конфету, быстро развернул ее и так же быстро запихал в рот. По его физиономии растеклось выражение неземного блаженства. Странный сосед интересовал Татьяну все больше и больше. Что-то смутное стало ворочаться у нее в сознании, но Татьяна никак не могла это «смутное» ухватить и оформить в четкую и понятную мысль.
— Вы чем занимаетесь? — спросила она гостя.
Он облизнул испачканные шоколадом губы и сказал:
— В данный момент?
— Нет. По жизни.
— Ну я… — Он растопырил ладонь и повертел ею в воздухе. — Гм… Это слишком сложно, чтобы объяснить. Но если говорить в общем, я занят наукой.
— А-а… — слегка разочарованно протянула Татьяна. Человек с такой внешностью должен был заниматься чем-то более авантюрным и интригующим. А тут — наука.
— Что ж, это почетно, — сказала Татьяна. — Только невыгодно. Я слышала, что все наши ученые нищие.
Он улыбнулся:
— Ну это преувеличение. Я, например, вовсе не нищий.
— Рада за вас.
— Нет, правда. Я совсем не нищий. У меня есть все, что нужно для работы.
Сергей Иванович взял чашку в руки и стал с шумом втягивать чай губами. Выглядело это не столько отталкивающе, сколько комично. Татьяна рассмеялась.
— Что? — оторвался от чашки гость.
— Простите.
— Правда? — Он рассеянно улыбнулся. — Я не замечал.
— Ничего страшного. Мне это даже нравится. Нет, правда — вы очень забавный!
Сергей Иванович поставил чашку на стол и посмотрел на девушку странным взглядом — смесь смущения и надежды.
— Вам правда кажется, что я забавный?
— Ну да. А что?
Он замялся:
— Да нет, ничего. Просто… меня еще никогда не называли забавным.
— Значит, я первая. Вы ешьте варенье! И про конфеты на забывайте. Вы так смешно запихиваете их за щеку. Как ребенок или… обезьянка. Только не обижайтесь, я это в хорошем смысле.
— Я понимаю, понимаю.
Сергей Иванович, улыбаясь, смотрел на Татьяну.
«Похоже, я ему нравлюсь», — с удовольствием подумала она. А вслух сказала:
— Ну, расскажите мне о своей жизни.
Сергей Иванович задумчиво нахмурил лоб:
— Да, собственно, тут и рассказывать нечего. Сначала учился, потом работал. На кафедре меня уважали. — Он слегка покраснел и смущенно добавил: — За редким исключением. Но именно из-за этого исключения мне в конце концов и пришлось уйти из института.
— Н-да, завистников везде много, — философски заметила Татьяна. — А вы кто — математик, биолог?
— Я работаю на стыке физики и химии.
— О! — округлила глаза Татьяна. — Всегда уважала физиков. Ньютон, Эйнштейн! Правда, вот с бомбой вы, ребята, слегка напортачили.
Сергей Иванович вздрогнул. Уставился на Перову и тихо спросил:
— С бомбой? С ка… какой бомбой? Я, собственно, не…
— При чем тут вы? — махнула на него рукой Татьяна. — Я ведь вообще говорю.
— А-а, — протянул Сергей Иванович. — Ну это вопрос сложный. Так сказать, обратная сторона медали. Добра не бывает без зла.
— Вы правы. Даже пословица есть: не делай людям добра, не получишь зла. Несколько пессимистический взгляд на людей, правда? Хотя… — Татьяна пожала плечами. — Мне кажется, люди не такие злые, как о них принято думать. Они никакие. Удобно быть добрым — человек становится добрым, выгодно быть злым — он тут же становится злым. Диалектика, одним словом. По крайней мере, я именно такая, и тут уж ничего не поделаешь.
Она взяла чашку с чаем и сделала маленький глоток. Сергей Иванович рассеянно пригладил ладонью лысую голову и спросил:
— Простите, Татьяна, а вы? Вы чем занимаетесь?
— Я гуманитарий до мозга костей. Учусь в институте. Фидий, кватроченто, импрессионизм и бла-бла-бла.
— Наверно, это интересно, — неопределенно произнес Сергей Иванович.
— В принципе да. Но даже самые интересные вещи могут до смерти утомить.
— Э-э…
— Знаю, знаю, — махнула на него рукой Татьяна. — Вы сейчас скажете, что это чувство вам незнакомо. Что вы жить не можете без этого вашего «стыка физики и химии». Что даже во сне видите формулы.