Молчи и танцуй
Шрифт:
Теперь вам действительно страшно? Тогда гоните к черту этих «мудрых учителей», я вам говорю! У вас ТОЛЬКО ОДНА ЖИЗНЬ, и пишется она без черновиков и без возможности исправлений. Ступайте к своей мечте и никого не слушайте.
Только имейте в виду, что вы вышли прогуляться по минному полю, причем мины на карте указаны далеко не все. Где и какая из них взорвется, узнаете сами. Постарайтесь удержаться на ногах, если мощность взрыва окажется слишком велика.
Жара.
Глеб Шестопалов поместил панель автомагнитолы на подобающее ей место, нажал кнопку под номером «1» и сразу услышал знакомый голос:
– Привет! Доброго вам утра тринадцатого июня две тысячи третьего года от рождества Христова. Это сто три и восемь эф-эм, радио «Пилот»: всегда к вашим услугам хорошая музыка и веселые ведущие, а также море рекламы и всякой другой всячины. Оставайтесь с нами!..
Лицо Глеба перекосила гримаса душевной боли. К его великому сожалению, этого никто не видел. Обычно, если Глеб начинает вот так кривиться, подчиненные стараются спрятаться в своих кабинетах. Гримасы Большого Босса сулили невыплату премии и отказ в финансировании корпоративных попоек.
– Бар-ран, – процедил Глеб, включая первую передачу, – уволю к чертовой матери.
Взглянув в боковое зеркало, Большой Босс притопил педаль газа, и новенькая «рено меган» цвета стоячего болота покатила по улице в сторону делового центра.
Елки-палки, это был едва ли не самый поганый год в его карьере. Если в январе еще теплились надежды на «перелом» с «прорывом» (такими терминами изобиловала речь официального консультанта и психолога, которого Глеб нашел на какой-то рождественской бирже для работодателей), то к марту от них остались тлеющие головешки. На радиостанции возникла напряженная ситуация с рекламными оборотами – следовательно, и с денежками, поступающими на банковский счет – а книга, которую он написал и издал на свои личные средства, почти провалилась. И если просчеты в бизнесе можно как-то нивелировать, то провал книжки он готов был оплакивать почти как неожиданную неудачу в постели.
Жаль. Хорошая книжонка получилась.
В первую неделю продажа шла вяло: из-за отсутствия масштабной информационной поддержки книжные магазины не торопились делать заказы, а лоточники и уличные торговцы, теребя в руках свежие экземпляры, недоверчиво качали головами. Изящный рефрен, выданный Глебом в эфире собственной радиостанции – «Вы покупаете не то, что снаружи, а то, что внутри!» – ожидаемого эффекта не произвел. Оптовики предпочитали покупать цветные твердые обложки, украшенные воронеными стволами и женскими прелестями четвертого размера, и не выказывали ни малейшего желания поинтересоваться, что же там внутри. Очень скоро Глеб понял, что свалял большого дурака,
Итак, что мы имеем? Радио «Пилот» тянет немощные ручонки к кислородной подушке, пятитысячный тираж «Убегающего волка» загромождает офис, дочь отбивается от рук, жена… ну, хоть жена нормальная, и на том спасибо.
Глеб притормозил на красном светофоре на оживленном перекрестке, открыл окно, посмотрел в небо. Оно все такое же голубое и прозрачное – и ему все так же наплевать на наши проблемы...
Зазвонил сотовый телефон. Глеб вынул трубку из нагрудного кармана рубашки.
– Говори быстрее, я на светофоре.
– Это Обухов, – прохрюкала трубка. – У меня села батарея, я с другого аппарата. Как дела?
– Ты в удобное для меня время умеешь звонить?
– Не ной. Что делаешь послезавтра, в субботу?
– Сплю. – Глеб тронулся с места. Богатый опыт телефонного общения со старым другом Кириллом Обуховым, который постоянно звонил с каких-то левых аппаратов своих охранников и референтов, позволил Глебу научиться ювелирно водить машину двумя пальцами одной руки.
– Спать будешь на кладбище, – продолжил Кирилл, – я приглашаю тебя в «Черепаху» вместе с женой. Хочу кое-что показать.
– Кое-что или кое-кого?
– Я просил не ныть!
– Я не ною! Если ты подсунешь мне свое очередное протеже, я тебя порву.
– Слушай, какой ты противный... Давай просто посидим, я тебя сто лет не видел. Ну?
Глеб вздохнул.
– Ладно, черт с тобой.
– Заеду в девять.
– Валяй.
Глеб бросил трубку на сиденье и улыбнулся. Несмотря на то, что они с Кириллом Обуховым дружили уже почти двадцать лет, внезапный звонок приятеля очень редко его не радовал. Глеб иногда думал, что при подобных отношениях между мужчинами и женщинами браки были бы долговечнее.
Глеб подъехал к зданию, в котором располагался офис радио «Пилот». Солнце палило неимоверно. «К полудню будет сорок», – подумал Шестопалов, поднимаясь по ступенькам на третий этаж. Лифт в этом здании, когда-то принадлежавшем малоизвестному научно-исследовательскому институту, работал через день, а то и через два, и Глеб часто хвалил себя за то, что не снял офис где-нибудь под чердаком. Третий этаж из десяти – это еще куда ни шло.
В офисе его своей обычной утренней улыбкой встретила офис-менеджер Настя, молодая блондинка с хвостиком на затылке.
– Здравствуйте, Глеб Николаевич, – мяукнула она, выходя из-за стойки. – Кофе сейчас?
– Здравствуй, солнце. Сделай сейчас.
– Хорошо.
Глеб сразу прошел в эфирную студию. Она располагалась в самой дальней комнате.
– Семен, привет.
Небритый и нечесаный туземец с явными признаками недосыпа, наступившего по причине обильного и продолжительного возлияния, вылез из-за пульта и медленно кивнул.
– Доброе утро, Глеб Николаевич.
– Ни фига доброго! После смены зайди ко мне.