Молись, королева!

Муравьева Ирина Лазаревна

Майя нравилась людям. Будь это наемники Авери, цыкане или даже угрюмый колдун. Как когда-то в детстве ее боготворил даже самый страшный зверь, так теперь почти любой человек готов был сложить ради нее голову. И дело было не в том, как научила ее тетушка герцогиня, а в самой Майе, которая даже в эти сложные времена внутри оставалась собой. Не простой, интересной, иногда острой на язык, а чаще очень доброй к людям. Даже не смотря на то, сколько раз ее предавали.

— Поверить не могу, мой брат наконец нашел себе девушку! — послышался возле уха Рональда насмешливый голос.

Колдун встрепенулся. Огляделся по сторонам. Но Берты возле не было. Возможно то

был призрак или же обман воображенья. Рональд не знал.

— Сейчас в нашей обители наступает время послушания, — монотонным голосом объявила через час одна из прислужниц.

— Послушание? — переспросил Кок, который вот уже час как был весьма голоден.

— Да. — все так же монотонно продолжила женщина, — Обитель наша, как вы знаете, принимает людей с умственными недугами, а что как не труд лучше всего излечивает от них?

Кок подумал, что излечить лично его помогла бы хорошая порция жаркого, но пришлось промолчать. Послушание- значит послушание. И хорошо еще, что их не оставили на улице в такое-то ненастье.

После того, как она нашла подпол, жизнь потекла легче. Припасенные королем травы сняли жар принца. Организм понемногу стал восстанавливаться после полученных травм. Конечно, теперь на правой половине лица, а так же шее, плече, руке- на всю жизнь останутся уродливые шрамы- но с этим юная фрейлина уже ничего не могла поделать. И ей было бесконечно жаль некогда столь красивого принца. Особенно когда Фрей стал приходить в себя. Он был такой добрый. Слова его были столь мягкими и полными благодарности. Фрейлина и подумать не могла, что еще недавно этот человек собственноручно убил своего отца. Возможно, — рассуждала она, — Принц лишь защищал свою жизнь. При дворе давно ходили слухи о том, что Георг не хочет передавать корону сыну. Наверняка крон-принц знал о каком-либо заговоре, и просто не хотел умереть первым от рук отца.

Рассуждая так, девушка полностью забывала, что король рисковал собственной жизнью, вытаскивая сына из-под обломков. Но чувство ответственности и даже некой любви, вырабатывающееся в человеке, когда он долго за кем-то ухаживает, не давало девушке взглянуть правде в глаза, и она верила каждому доброму слову и каждой слабой улыбке, слетевшей с уст принца.

Глава 46

— Я никогда не пряла, — честно призналась Майя, глядя на прядильный станок перед ней.

В комнате уже мирно стучал десяток таких орудий. Женщины, проживающие в обители, склонялись над ними. Кто-то аккуратно вытягивал нитку из вороха льна. Кто-то ткал. Многие кропотливо плели кружево. "Кружево сумасшедших паучих"- так звали работы содержанок Арлианской обители.

— Неужели ваша матушка не давала вам уроков? — удивилась настоятельница.

Майя бросила быстрый взгляд на герцогиню. Та не любила, когда при ней вспоминали сестру. Но сейчас Валери отвернулась к окну, делая вид, что ее больше интересует бушующая буря, и Майя сказала:

— Боюсь, я была непоседливым ребенком. И, если мама и хотела чему-либо меня научить, я убегала быстрее. Когда же я стала подходить к возрасту, когда меня наконец можно было снять с дерева и посадить за прялку, моей мамы не стало.

— Бедное дитя, — милостиво сказала настоятельница абсолютно ничего не значащую фразу. — Хотите попробовать сейчас?

— Да, с удовольствием, — улыбнулась Майя.

Станки стучали ровно. Как биение сердца. Нить выходила из веретена, текла в руке и дальше, словно

маленькая шелковая речка. Через некоторое время несколько женщин запели песню. На разные голоса и зачастую слова пропадали, путались, прерывались- но от чего-то, соединенное с мерным стуком станков, это песнопение казалось прекрасным и гармоничным. Следя за тоненькой нитью, Майя увлеклась настолько, что не сразу заметила, когда и как к поющим присоединился еще один голос. Он был много чище остальных. С чарующими глубокими нотками. И этот голос пел…

Тихо-тихо зайчик мой

Милый засыпай

Мама рядышком с тобой

Будет баю-бай…

Слова были знакомы Майе. Это простую детскую колыбельную пела ей, а потом и младшему братику- их мама.

Девушка огляделась, желая рассмотреть ту, что затянула эту песню. Но все сидящие пели на свой лад и свои слова, а песня словно витала в воздухе.

Спи спокойно мой малыш

В мире сладких грез

Мама сон твой сохранит

Над кроваткой бдит

Казалось, будто песня льется откуда-то извне. Не в этом помещении, вдруг ставшем непомерно душным, а там, дальше… Майя встала, и пока все сидели, слишком увлеченные своей работой чтобы обратить на нее внимание, вышла в коридор.

Там чудесный голос был отчетливее. Ярче.

Приходи ко мне малыш

В бурю иль в мороз

В яркий солнечный денек

И в ночь полну звезд

Майя шла по звукам голоса. А он был все ближе. Все отчетливее.

Буду песни тебе петь

На руках качать

А уснешь ты- уложу

В мягкую кровать

Песня закончилась. Майя остановилась у небольшой деревянной двери. Такой же, как и все остальные двери обители. Но едва Майя протянула руку чтобы постучать, дверь сама распахнулась. За ней, в белом молельном платье, сидела женщина. Ее прекрасные каштановые волосы прядями пробивала седина. Лицо было бледным, но сохранило благородные черты. И, самое важное, Майя уже видела эту женщину. Сотню и сотню раз на портрете перед кабинетом короля Георга. Агнет Флорийская.

— Так вы моя милая невестка? — мягко улыбнулась женщина, — Как я надеялась, чтобы вы пришли ко мне! И как рада я этому сейчас! Прошу, разделите со мной молитву.

Майя кивнула и зашла в комнату. Дверь за ней захлопнулась.

Глава 47

— Я бы мог помочь на кухне, — мечтательно предложил Кок.

Остальные промолчали. Обитель была женская. Мужских рук в ней не хватало. И пока дамы "развлекались" пряжей, мужчинам в качестве "послушания" предложили помочь тут, там, и еще немного по мелочам. В итоге перед командой Авери с громоздилась огромная куча вещей на подлатать, выправить, подкрасить…