Молитва любви
Шрифт:
Как можно непринужденнее он попробовал предложить ей кусочек мяса.
– Нет, – отказалась Грей, качнув головой.
– Я не хочу есть.
– Но ты бы поела, если бы я послал Мелли с подносом в твою комнату, – возразил Гильберт, осмеливаясь отрицать, что она потратила много усилий, чтобы убедить его поступить именно таким образом.
– Я бы предпочла как раз это! – отрезала Грей. Потом, вспомнив, что они не одни, огляделась вокруг – не вызвал ли их обмен репликами излишнего интереса. Никто, казалось, не проявил чрезмерного
– Перестань дуться, Грей, – шепотом увещевал ее Гильберт, – и ешь, чтобы наш ребенок вырос сильным и здоровым, раз уж он отваживается заявиться в этот жестокий мир.
Веки молодой женщины затрепетали, потом она резко вскинула голову:
– Известно ли тебе, о чем они думают?
– Я точно знаю, о чем они думают, – тихо ответил Гильберт, приближая свое лицо к ее лицу. – Они завидуют – большинство из них.
Грей посмотрела в его голубые глаза, искрившиеся смехом.
– Да, завидуют, – последовал горький ответ. – Завидуют, что у них нет шлюхи, которая согревала бы им постель, как у тебя.
Не следовало этого говорить: глаза Гильберта сразу же утратили веселый блеск, потемнели, и взгляд стал жестким. Грей внутренне сжалась, заметив, как подействовали на него ее слова, поняла, что зашла слишком далеко. Затаив дыхание, она ждала, какая кара обрушится на нее теперь.
Бесконечно долго тянулись мгновения, пока Гильберт с непроницаемым лицом пристально смотрел на нее. Затем, словно не доверяя словам, он плотно сжал губы и протянул ей кинжал с кусочком мяса.
Грей повиновалась и потянулась к мясу, насаженному на острие лезвия. Однако Гильберт не удовольствовался этой маленькой уступкой.
– Нет, – хриплым голосом произнес он, и рука Грей застыла в воздухе над предложенным кусочком. – Зубами.
Гнев Грей вспыхнул заново.
– Ты испорченный человек! – прошептала она.
– Да, и не забывай об этом.
При других обстоятельствах Грей дала бы волю своей ярости, но сейчас мудро сдержалась. Сделав глубокий вдох, она разомкнула зубы и склонилась к Гильберту.
На лице барона не появилось торжествующе-злорадного выражения, которое она ожидала увидеть, когда он поднес мясо ей ко рту. С каменным лицом он снова взял с дощечки очередной кусочек для нее.
Кипя от негодования, Грей молча жевала.
Гильберт, казалось, был доволен таким послушанием, и когда порция была проглочена, кинжал снова оказался у ее рта.
– Я могу поесть сама, – возмутилась она.
– Да, но наш ребенок не может, – заметил Бальмейн, подталкивая следующий кусок.
Вздохнув, она съела и этот, ожидая, что в любой момент появится еще один. Однако, видно, Гильберт понял, что урок пошел ей впрок. Вложив кинжал в руку девушки, он вернулся к своей собственной трапезе.
– И не вздумай ничего скармливать этой своей зверюге, – предупредил он, завидев на колене Грей большую голову Ворчуна.
Убедившись в решительном
Грей решила помедлить, прежде чем снова задать вопрос, на который Гильберт так и не ответил. Когда обеденная доска наконец опустела, она отважилась спросить снова.
– Милорд, – начала Грей, облизывая губы кончиком языка, – вы не ответили на мой вопрос насчет сэра Майкла.
Он взглянул на нее поверх доски. Складки рта стали жесткими.
– Я не забыл, – последовал четкий ответ. – Это подождет.
Он что-то скрывает от нее, поняла Грей. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы сказать, где находится тот или иной человек. Но все-таки Грей не стала больше искушать судьбу. Не настолько она была отважна, чтобы дважды за один час дразнить зверя. Нет, дважды в день этого делать не стоило.
– Он умер, – сообщил Гильберт сэру Ройсу, который откинулся на спинку кресла.
Ройс отшатнулся, пораженный этими бесстрастными словами, словно ударом кулака.
– Умер? – недоверчиво повторил он. – Но как? Гильберт твердым взглядом ответил на взор его широко раскрытых глаз.
– Своим собственным мечом лишил он себя жизни. Но если бы он этого не сделал, я бы с радостью обеспечил ему такой же конец.
Оправившись от оцепенения, Ройс обдумывал услышанное.
– Вот как, – сказал он некоторое время спустя, – тот же случай, что и с сэром Уильямом, не так ли? Он тоже предал вас ради Чарвика.
Усевшись на стул в своей любимой позе – качаясь на двух задних ножках, – Гильберт смотрел на пустой холл, где остались только они двое.
– Да, и его предательство стоило жизни двоим крестьянам и троим моим лучшим воинам, а также была сожжена целая деревня.
– Но, как я понял, вы послали в деревню воинов для охраны, чтобы воспрепятствовать дальнейшим набегам, – заметил Ройс.
– Да, послал, но когда получил подтверждение о месте стоянки Чарвика, оставил по одному воину в каждой деревне, а большую часть дружины взял с собой в тот поход, – он провел рукой по лицу, прежде чем продолжать. – Чарвик получил предупреждение о нашем приближении еще до того, как мы добрались до него.
Ройс покачал головой.
– Значит, сэр Майкл донес ему о вашем намерении напасть на его лагерь?
– Очевидно, так оно и было.
– А предал он вас из-за леди Грей. Вздохнув, Гильберт поставил стул на четыре ножки.
– Да, он любил ее.
Грей стояла у лестницы, прижавшись к стене. Она зажмурила глаза, но не могла избавиться от чувства стыда за то, что вина только что была возложена на нее. Из-за нее погибли люди, крестьяне лишились своих жилищ – все ради мщения, которое замыслил Эдуард Чарвик, и по причине предательства сэра Майкла.