Молитва любви
Шрифт:
Дамы начали расходиться, и, пожелав каждой доброй ночи, граф заметил, что леди Миртл дожидается его.
— Доброй ночи, Миртл, — сказал он, взяв ее руку в свою.
Она слегка сжала его пальцы, и он понял намек.
— Сегодня мы все слишком устали, — проговорил он. — Но завтра все будет иначе.
На ее лице промелькнули злоба и разочарование. Но граф не собирался делать то, чего он делать не хочет. Поднимаясь в спальню, он не мог избавиться от воспоминания о «двух богинях», как он их окрестил, и о том, как великолепно обе они выглядели сегодня вечером.
«По крайней мере теперь им есть о чем поговорить», — мысленно сказал себе граф, готовясь ко сну.
Он подошел к окну и, посмотрев на луну и звезды, вдруг заметил, что ночное небо очень романтично. Видимо, леди Миртл считает так же. Это сразу испортило ему настроение. Миртл была слишком требовательной, слишком властной. Ее не следовало приглашать на прием, где присутствуют молодые девушки. Элис с Джиной так чисты и невинны.
Граф одернул себя. О чем он думает? Главное сейчас — выиграть скачки. Он лег в постель и мгновенно заснул.
Внезапно что-то разбудило его. Граф недоуменно огляделся, прислушался.
В замке царила тишина, луна лила свой таинственный свет сквозь щели между занавесками.
Граф поймал себя на том, что неотступно думает о Джине.
Он словно наяву видел ее милое личико, ее огромные серые глаза — почему-то широко распахнутые от ужаса. Что могло ее напугать? Что они с Элис скрывали от него? Казалось, неясный силуэт Джины белел в темноте комнаты, она словно звала его.
«Наверное, я схожу с ума», — решил граф, поворачиваясь на другой бок, и закрыл глаза.
Но тревога не оставляла его: Джина явственно звала его, почти неслышно молила о чем-то. Видение было столь неотступно, что граф понял: он не сможет уснуть. За ужином он выпил совсем немного, но все же, скорее всего, галлюцинации были вызваны кларетом.
И все-таки… Граф нехотя встал с постели. Он хотел было надеть халат, приготовленный слугой, но передумал и направился к шкафу за брюками. Потом он быстро надел рубашку, повязал на шею шелковый платок и сунул ноги в мягкие тапочки, вышитые золотой монограммой.
Свою тревогу за Джину граф объяснял тем, что с ней что-то произошло. Возможно, она осталась на улице и не может теперь попасть в дом. Наверное, заглянула перед сном на конюшню посмотреть лошадей или вышла прогуляться в сад. Не важно, где она, главное — ее найти. Граф решительно вышел в полутемный коридор и направился к спальне Джины.
Подойдя к ее двери, он вдруг усомнился. Ничего, если дверь заперта, он немедленно вернется к себе. Граф уже взялся за ручку двери и снова замер: до него явственно донесся умоляющий голос Джины.
Он неслышно отворил дверь. В комнате было темно, и граф вернулся в коридор за свечой.
Теперь он смог как следует оглядеть помещение. Кровать была пуста, белье смято, одеяло валялось на полу.
Граф с недоумением взирал на представшую перед ним картину. В глубокой задумчивости он зажег свечи у изголовья.
И тут его пронзила мгновенная
Эта комната всегда была известна как «Комната с привидениями», и если призраки напугали Джину, она наверняка убежала к Элис. Граф вспомнил свое недолгое увлечение леди Белтон, которая в ужасе выскочила из этой самой комнаты, взывая о помощи.
Тогда леди Белтон прибежала к графу, бросилась ему в объятия и разрыдалась. История повторяется. Все понятно. Джина испугалась привидений, и, несомненно, сейчас она у Элис.
Взяв свечу, граф вышел из комнаты.
Он остановился у дверей леди Элис и тихонько, чтобы никто не услышал, постучал.
Ответа не последовало, и граф постучал снова.
В комнате послышалось какое-то движение, дверь открылась, и Элис сонно спросила:
— Джина, что случилось?
Тут она разглядела своего ночного гостя.
— Ах, кузен, это вы? Что случилось?
— Джина у тебя? — спросил граф, быстро заходя в комнату: ему не хотелось, чтобы их кто-нибудь услышал.
— Нет, ее здесь нет, — удивилась Элис и встревоженно посмотрела на графа. — Почему… Почему ты ее ищешь?
— Ее нет у себя, и я подумал, что она здесь.
— Нет… — начала Элис и в ужасе воскликнула: — Если ее нет в своей комнате, значит, с ней что-то случилось! Это все миссис Денвер! Спаси ее, пожалуйста, спаси Джину!
Граф уставился на Элис в полном изумлении:
— Что ты такое говоришь?
— Миссис Денвер пыталась убить меня и…
— Убить тебя? — переспросил граф, — О чем ты?
Он зажег свечи у постели кузины.
— А теперь объясни мне наконец, что происходит!
— Миссис Денвер поила меня опийной настойкой, так по крайней мере решила Джина, дважды в день, вот почему я все время хотела спать и не могла ничего есть. А сегодня она не оставила здесь лекарства — значит, она догадалась, что Джина меня спасла — Элис перевела дух и, поскольку граф по-прежнему недоверчиво смотрел на нее, продолжила: — Ты поехал кататься вместе с Джиной, это могло вызвать у экономки подозрения, что ты интересуешься ею.
— Возможно, в этом кроется глубокий смысл, но я не понимаю, почему ты подозреваешь, что миссис Денвер станет что-либо предпринимать?
— Да потому что она влюблена в тебя! Неужели ты не понял?!
— Понял?! Да я и внимания-то не обращал на нее. Она просто хорошая экономка.
— Она тебя любит! — повторила Элис, — И я думаю, это свело ее с ума, вот она и пыталась меня убить!
Прежде чем граф смог вставить хоть слово, Элис воскликнула:
— Ты должен спасти Джину! Ты должен ее спасти! Может, она сейчас тонет в озере или… Сегодня Джина сказала, что я в безопасности, если запру дверь. Миссис Денвер не сможет войти в мою комнату по секретным ходам. Мгновение граф молча смотрел на Элис, отказываясь что-либо понимать. Потом, словно очнувшись, выскочил в коридор и помчался в комнату Джины. Элис, накинув пеньюар, бросилась за ним. Когда Элис вбежала в комнату, граф уже был занят поиском потайной двери — он лихорадочно шарил пальцами по резным панелям, бормоча: