Молитва любви
Шрифт:
— О чем ты говоришь, нянюшка? — спросила Джина. — Да эта миссис Денвер! Сегодня я слышала, что она собрала пожитки и убралась отсюда.
— Почему она уехала? — невинно поинтересовалась Элис.
— Мистер Ньюмен сказал, что она получила плохие известия о каких-то своих родственниках. Но потом он рассказал мне, что его сиятельство позвал к себе миссис Денвер сегодня в семь утра, а через полчаса она уже покинула дом. Так ей и надо! — Нянюшка пылала гневом, который испытывали и девушки, хотя старались этого не показывать.
— Мы не должны опаздывать на скачки! — воскликнула Джина. — Они начнутся в половине одиннадцатого!
Экипаж
— Доброе утро, любимая! Вы выглядите восхитительно!
— Ах, Чарльз, у меня прекрасные новости!
— Какие? — Джина любит кузена Друро, и мне кажется, он тоже ее любит. Так что теперь мы можем сказать ему о нас!
Сэр Чарльз просветлел:
— Вы уверены?
— Уверена! Поговорите с кузеном, как только появится возможность!
Чарльз взял ее руки в свои и сжал так сильно, что леди Элис вскрикнула. — О, любимая, простите меня! — воскликнул он. — Я не желал причинять вам боль, но каждый день промедления кажется мне вечностью.
— Мне тоже, — прошептала леди Элис. — Пожалуйста, поговорите с кузеном Друро!
— Обязательно, — заверил ее сэр Чарльз. — Но теперь, когда я завоевал вас, мне незачем участвовать в скачках.
Элис рассмеялась, а Чарльз, поискав взглядом графа, увидел, что тот беседует с Джиной. Его сиятельство был на огромном черном жеребце, которого выбрал для себя на скачки.
Джина смотрела на графа, и ей казалось, что ни один мужчина не может сравниться с ним. Когда он подъехал, сердце ее заколотилось сильно-сильно.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо поинтересовался граф. — Не слишком устали? Возможно, вам следовало сегодня полежать?
Джина поняла, что он действительно обеспокоен. Он был так близко! Она так его любила! Джина утратила дар речи.
— Я должен многое сказать вам, — продолжал тем временем граф, — но только наедине. Пообещайте, что не станете себя утруждать.
— Я с нетерпением буду ждать нашего разговора, — неуверенно проговорила Джина.
Граф смотрел на ее губы, и она поняла, что он вспоминает в этот момент их поцелуй. Джина залилась краской.
— Черт бы побрал эти скачки! — воскликнул граф. — Я хочу быть рядом с вами!
Джина рассмеялась:
— Вы просто непременно должны выиграть, иначе все, включая лошадей, будут разочарованы.
Граф улыбнулся:
— Я выиграю их ради Вас! — И он направил жеребца к месту старта.
Скачки были зрелищем весьма интересным, но Элис не видела никого, кроме сэра Чарльза, а Джина — никого, кроме графа. Экипаж отвез девушек к финишу, и они приподнялись с мест, чтобы получше рассмотреть приближающихся всадников.
— Вот они! — воскликнула Элис. Джина увидела, как из-за леса показались два всадника. Прошло несколько минут, всадники подъехали поближе, и Джина поняла, что это сэр Чарльз и граф. Потом из-за леса показались остальные участники скачек. Двое победителей вышли на финишную прямую. Сначала они скакали ноздря в ноздрю. Потом один вырвался вперед. Это был граф. Он первым пересек финишную черту, сэр Чарльз за ним.
Зрители восторженно закричали. А граф и сэр Чарльз остановили разгоряченных скакунов. К финишу подъезжали остальные участники. Элис и Джина переглянулись:
— Наши кавалеры вполне
— Я знала, что они оба отличные наездники! — подхватила Джина. Она помнила, как граф пообещал, что выиграет скачки ради нее.
Граф подъехал к Джине, и она тихо, так, чтобы слышал только он, сказала:
— Спасибо, это чудный подарок. Я так хотела его получить!
Она протянула ему руку, которую он бережно поцеловал.
— Это всего лишь начало. Я подарю вам куда больше, — прошептал он и отъехал к ожидающим его гостям.
После скачек был подан поздний ленч, продолжавшийся почти до вечернего чая. После ленча Джина направилась в библиотеку. Ей хотелось побыть одной, пока граф развлекает гостей, а Элис не отходит от сэра Чарльза. До прочих же Джине не было никакого дела. Ее мысли были заняты только графом. Ей просто не верилось, что она любит графа — самого замечательного мужчину в мире. И если только она не навоображала лишнего, то он тоже был влюблен в нее.
— О Господи, пусть он полюбит меня хоть немного! Большего мне и не надо!
На самом деле она хотела куда больше, чем решалась себе признаться. Ей хотелось замуж за графа, но ведь она всего лишь компаньонка леди Элис. Наверное, граф относится к ней как к прислуге. Или, возможно, целуя ее прошлой ночью, он лишь видел в ней еще одну податливую красотку.
Из заоблачных высей Джина опустилась на грешную землю. Граф относился к ней, как к очередной красотке, а она подарила ему свое сердце. И Джина поняла, что она больше не может оставаться в «Монастырском очаге». Она не сможет выносить того, что его сиятельство ухаживает за леди Миртл и любезничает с дамами, которые так и пожирают его глазами. И она решилась. «Я скажу нянюшке, что мы должны уехать, — подумала она. — Я поеду к дяде Эдмунду. Мне не место в замке его сиятельства!» Джина ужаснулась, представив, что граф, относясь к ней лишь как к компаньонке, может предложить ей что-либо низкое и постыдное. Она прекрасно понимала, что лондонские светские львы ухаживали за дамами вроде леди Миртл вовсе не из платонических побуждений. Точно так же они волочились и за актрисами из Ковент-Гардена. Джина не до конца понимала суть подобных отношений, но знала, что светские львы на актрисах не женятся. Они лишь проводят с ними время и дарят дорогие подарки. Всем известно, что такие женщины порочны! Люди говорят о них в том же тоне, что нянюшка о миссис Денвер, которая принарядилась, чтобы привлечь внимание его сиятельства. Более всего Джина боялась, что ее светлые чувства будут грубо растоптаны, а графские поцелуи отольются горечью, и она решила уехать немедленно. Джина быстро направилась к себе. Она шла по коридору мимо спальни графа, когда дверь распахнулась и Джина буквально налетела на его сиятельство. Граф с удивлением посмотрел на нее и сказал:
— Я как раз собирался послать за вами!
Он взял ее за руку и увлек за собой в комнату, не забыв закрыть дверь.
— Наконец-то мне выпал случай поговорить с вами наедине. А нам есть о чем поговорить. — Он смотрел в ее глаза и видел в них одновременно страх и счастье. От быстрой ходьбы ее светлые волосы растрепались, и в этот момент она была особенно хороша. — Нам не нужны слова, — прошептал граф и заключил ее в объятия.
Потом он начал страстно целовать ее податливые губы. Поцелуи становились все более настойчивыми и требовательными, его желание усиливалось от близости ее свежего невинного тела. Они задыхались от страсти.