Молитва о любви. Том I
Шрифт:
– Уже весь завод знает, что ты спекулянтка! Все знают про босоножки! – заорала Лариса.
– Замолчи, Лариса. Да, Марина. На заводе разговоры пошли, – извиняющимся тоном сказал отец, – Стыдно людям в глаза смотреть.
– Отец, так нельзя. Это недоразумение, поверь. Я их и продавать не хотела. Лариса, почему ты не скажешь отцу правду?
– Лариса здесь ни при чём. Она лишь хотела сделать доброе дело подруге.
– Сделала, называется! Сама чуть спекулянткой не прослыла! Перед подругой стыдно!
В этот момент подбежал
– Папа, пересчитай, – заявила Лариса, – Обманет и не покраснеет.
Отец пересчитал деньги.
– Отец! Ну почему!? Почему ты со мной так поступаешь?! Прошу тебя, поверь мне! Ну, хоть раз в жизни пойми, что я твоя дочь! Услышь меня! – Марина заплакала и тихо добавила, – Я уже не прошу – полюби.
– Нехорошо получилось, понимаю. Пойми меня тоже. Татьяна ждёт. Пойдём домой, доченька.
– Дедушка, так нельзя! Это не чётно! – закричал Артём и заплакал.
Отец с Ларисой развернулись и, не сказав ни слова, ушли. Марина, обняв плачущего сына, смотрела им вслед. Немного пройдя, Лариса обернулась, показала сестре язык, взяла отца под руку и гордо зашагала дальше.
Это был 1980 год, и прослыть спекулянткой было гораздо позорнее и унизительней, чем считаться даже «гулящей женщиной».
С той злополучной встречи со злополучными босоножками прошло девять лет.
За эти годы Марина ни разу не видела отца и не разговаривала с ним, он не приезжал к ним в гости, не звонил и не давал о себе знать. Она надеялась, что со временем, отец поймёт и поверит в то, что произошло недоразумение, что её вины нет и что она, его дочь, не заслуживает тех обвинений, которые он высказал ей при последней встрече. Каждый год на его день рождение, Марина звонила в Таганрог, и каждый раз, услышав её голос, на том конце провода клали трубку. Разговаривать с ней никто не желал. Было больно, обидно и несправедливо.
На работе Марине дали освободившуюся в коммунальной квартире, комнату и она, после длительного и многоступенчатого обмена, переехала с сыном в двухкомнатную квартиру. Маму из Таганрога, тоже, путём обмена, перевезла в деревню в трёх часах от Москвы.
Ляля за эти девять лет к отцу не приезжала. Видеть «милых дам» не желала. Отца у себя принимала. Он, как и раньше, приезжал к ней достаточно часто, помогал материально, ходил с ней в театр и в рестораны, и жаловался, что никак не может выдать Ларису «замуж» и, видимо, внуков от неё не дождётся.
Ляля решила замуж больше не выходить, хотя предложения были. Отпуск проводила в роскошных курортах на Кавказе или в Крыму. Жила в своё удовольствие. Заняла высокий пост по работе. Об инциденте с Мариной знала. Мнение своё не высказывала, хотя была твёрдо уверена, что её сестра так поступить не могла.
Марина с сыном собирались провести отпуск у матери, но ночью ей приснился странный сон, а утром, уже на работе, она вдруг встала с рабочего
– Добрый день. Скажите, пожалуйста, что у Вас есть на самое ближайшее время и, желательно, на Чёрном море, – спросила она у женщины, занимающейся путёвками.
– Есть несколько домов отдыха. Одна едете?
– Нет, вдвоём с сыном. Посмотрите, что есть поближе к Таганрогу?
– Ну, у Вас и запросы! И быстро и близко! Раньше о чём думали? Есть 500 километров от Таганрога. Под Анапой. Ближе нет. Устроит?
– Устроит. Выписывайте.
– Так это через два дня надо там быть. Успеете?
– Успеем.
– Название не хотите узнать?
– Мне всё равно. Выписывайте.
– Хорошо, выпишу. Вы не пожалеете. Называется «Морской прибой». И кормят хорошо.
«Да уж, о еде, как о смысле жизни, предупреждают», – подумала Марина и, оплатив путёвки, вернулась на рабочее место.
«И что это было?» – думала она, глядя на две путёвки, лежащие перед ней, – Нет, Артём, конечно, будет рад. Но ведь и в мыслях не было уезжать к морю! Собирались в деревне провести отпуск. Мама расстроится, ждала нас к себе. Ладно, дело сделано и обратного пути нет».
И вот настал день, когда они с сыном приехали в «Морской прибой». Название громкое, а дом отдыха простой и очень маленький. Зато море рядом и природа красивая. Вещи не распаковали, только купальники достали и наперегонки помчались к морю. Весь день купались, загорали, мороженое ели, смеялись по пустякам. Одним словом, радовались жизни.
«Как же, всё-таки, хорошо, что я купила путёвки! – думала Марина, – Я счастлива. Артём доволен и счастлив. Впереди целый месяц беззаботной жизни…с хорошим питанием…а, главное – море рядом!»
Вечером, когда солнце практически скрылось и стало немного прохладно, вернулись в номер. И только тогда почувствовали, что обгорели невозможно: носы красные, кожа болит так, что дотронуться больно. Это называется просто: дорвались!
Марина сбегала в магазин за сметаной, намазались ею с головы до ног, сходили на ужин, хотя сил совсем уже не было, но не оставлять же сына голодным. Оценили «хорошее питание». Интересно, что же тогда «плохое»?
– Завтра утром схожу купить что-нибудь на завтрак, пока спать будешь, – успокоила она сына, видя, как он ест пережаренную картошку с котлетой из хлеба.
Утром, когда проснулись, оба поняли, что море и солнце и, тем более, счастливая жизнь на сегодня отменяется. Не до счастья: кожа болела так, что шевелиться было невозможно.
– Есть предложение перенести поход к морю на завтра, а сегодня осчастливить эту комнату нашим присутствием! – звонко сказал Артём.
– Как же я тебя люблю, Тёмочка! Ты у меня самый лучший и самый умный! Я согласна! Счастье переносится сюда! Схожу в столовую, принесу завтрак, и будем отдыхать от моря! До магазина, точно, не дойду.