Молитва о любви. Том I
Шрифт:
– Нянечка, – говорила девочка, – Если бы Русалочка могла говорить! И писать она не умела. Написала бы на песке и всё бы закончилось хорошо.
– Мы не будем больше читать эту сказку. Не плачь, моро му (греч. – малыш).
– Нет, будем. В сказках всё должно хорошо заканчиваться. Давай её перепишем. Можно?
– Нет, милая, нельзя. У неё уже есть
– Я люблю Русалочку и тоже жертвую. Я своё сердце погулять выпустила. Оно постучалось и ушло. Давай другую сказку почитаем, «правильную». Может, оно вернётся?
Няня прекращала читать, давала ей нужное лекарство и начинала рассказывать девочке о своей любимой стране, в которой никогда не была, но очень по ней скучала.
Когда Милочка подросла и стала ходить в школу, Афина стала читать ей большую толстую книгу, которая называлась «Мифы и легенды Древней Греции». Эту книгу о Греческих Богах и Героях девочка полюбила гораздо больше, чем сказки. Она восхищалась Амазонками, защищавшими Трою, с восторгом слушала о подвигах Геракла, жалела Пенелопу, которая столько лет ждала своего Одиссея и сострадала Афродите, потерявшей своего единственного, так сильно любимого юношу.
– Афина, почему Боги допустили, что бы Адонис погиб? – спрашивала Милочка у няни, – Мне их очень жалко. Они так любили друг друга.
– Боги не могут за всем уследить, – отвечала няня.
– Надо было Адонису послушаться Афродиту. Тогда бы он остался жив, и они были бы счастливы. Долго – долго. Няня, дай мне капли, а то моё сердце хочет убежать.
– Милая моя, тебе совсем нельзя нервничать. Не допустим, что бы твоё сердечко убегало. Мы же не хотим стать «бессердечной», – пыталась шутить няня.
– Афиночка, – смеялась Мила, – я не стану бессердечной. «Бессердечная» – это, когда у человека совсем нет сердца, и он никого не любит. А я всех люблю. И тебя и маму и папу.
– А ещё и Афродиту с Адонисом, и Русалочку. Моро му, да разве с таким сердцем можно всех любить? Не выдержит оно, сердечко твоё, так много любви.
– Моё сердце всё выдержит, вот увидишь! Я вырасту и обязательно стану здоровой! И любить буду! Разве
– Конечно, не хочу. Ты обязательно станешь здоровой. И в Грецию ко мне приедешь. Я покажу тебе гору Олимп. Там жили твои любимые Боги.
– А сейчас не живут? Почему ты говоришь – жили?
– И сейчас живут, милая. Конечно, живут. Они же бессмертные.
– Обязательно приеду. И к ним и к тебе. Ты разве собираешься уезжать, нянечка моя любимая? А как же я?
– Не волнуйся, агапи му (греч. – любовь моя). Это не скоро будет. Дай бог, лет через десять. Ты уже совсем взрослой станешь. И красавицей. Как Афродита.
– И такой же несчастной? Не хочу, как Афродита. Уж лучше просто Музой. Мельпоменой, например. А что? Муза театра и трагедий! Стану актрисой! Как моя мама. Красота! И кинжал в руке! А на голове венок из кипарисовых веточек. Как ты думаешь, мне пойдёт?
– Тебе всё пойдёт, милая. И актрисой станешь. Великой актрисой. Ты же у меня красавица.
– А ты у меня самая лучшая няня на свете. Не уезжай, пожалуйста. Моё сердце не выдержит, ты же знаешь.
Сердце и, правда, не выдержало, когда однажды Афина пришла попрощаться с Милой и её родителями.
– Уезжаю, – сказала она. – Домой поеду, на Родину. Вот, бумагу из Греции получила. Разрешили мне вернуться.
– А как же я без тебя, Афиночка?
– Ты, моя девочка, уже совсем взрослая стала. Не нужна тебе няня.
– Мне не няня нужна. Мне ты нужна.
– И я тебе не нужна уже. Тебе четырнадцать! Ты уже в возрасте Джульетты, а это значит, что можешь и решения самостоятельно принимать. Помнишь, что она сделала?
– Да ничего она не сделала! Подумаешь, влюбилась!
– Э, да ты, и правда, бессердечная. Джульетта не только влюбилась, но и пошла против воли родителей, решив не расставаться с Ромео.
– У нас в классе все девчонки – Джульетты. И все мальчишки – Ромео. Только и делают, что в любви объясняются. То одних любят, то – других. Правда, решения им не надо принимать.