Молитва о любви. Том I
Шрифт:
Марина окончила школу, поступила к отцу на завод в конструкторский отдел и на вечернее отделение Радиотехнического института. На дневном отделении учиться она не могла, так как надо было помогать маме – алименты закончились, а на учительскую зарплату прожить было невозможно. Мать была постоянно недовольна. Марина старалась ей угодить, сделать более счастливой, но у неё это не получалось. Единственной радостью для дочери стали книги, которые она читала в свободное от работы и учёбы время и походы в кино. С мальчиками, которые были в неё влюблены, мать встречаться запрещала: «Не надейся, что кто-то приличный в тебя влюбится. Одним идиотам и нравишься», – кричала она, – Ни ума, ни сердца. Вся в отца – изверга».
Лариса пошла в первый класс и стала коллекционировать золотые украшения.
Когда Ляля приезжала к отцу, то привозила Ларочке много подарков, ходила с ней гулять, любила и баловала её. Своих детей у Ляли не было, и быть не могло.
Марина, как и старшая сестра, обожала Ларису, нянчилась с нею, читала ей книги, а когда та подросла, пыталась привить ей любовь к художникам и картинам, которые сама безумно обожала, особенно, импрессионистов. Они часами разговаривали о художниках, о красоте, о будущем, но той близости, которая обычно бывает у сестёр, живущих под одной крышей, между ними, не было.
Ляля с Мариной практически не общались. Встреч у них было очень мало, а бесед, итого, меньше. При виде Марины, Ляля вспоминала все те оскорбления, которые выслушивала от второй жены в свой адрес, и в адрес отца и старалась избежать общения, ограничиваясь стандартными фразами: как дела и как здоровье. Марина же Лялю немного побаивалась из-за того, что старшая сестра казалась ей очень строгой и взрослой, понимала, что Ляля сторониться её и не желает никаких отношений. Да и разница в возрасте в 15 лет была колоссальна.
Но главная причина несостоявшейся дружбы и любви между сёстрами, конечно, была в том, что все они имели, изначально, разное воспитание, положение в обществе и неодинаковый статус в семье отца.
Ляля знала родительскую любовь и гармонию в семье до 13 лет, пока жива была мама, и любовь и поддержку отца в дальнейшем. Она была уверенна в себе, в своём блестящем будущем, а, главное, в отце, который никогда её не предаст и не бросит, и всегда будет любить.
Марина не знала ни отцовской любви, ни его поддержки, ни полноценной семьи. С детства слышала от мамы, что она брошенный и никому не нужный ребёнок. Душевную боль и неуверенность в себе ощущала с детства, и в семье отца чувствовала себя изгоем.
Лариса купалась в родительской любви, была папиной принцессой, баловнем судьбы, любимицей сестёр в детстве и самой богатой невестой в городе в юности.
Внешне сёстры, тоже, были разными. Ляля была настоящей смуглянкой. Черты лица были простыми и правильными: большие чёрные глаза, прямой нос, невысокий открытый лоб, пухлые губы, твёрдый подбородок с ямочкой посередине и густая копна мелко вьющихся тёмно-каштановых волос. Расчесать такие волосы было сложно, поэтому она носила короткую стрижку, которая и зимой спокойно могла заменить ей тёплую шапку. Девушка вся была немного широкая: широкое лицо, широкие плечи, широкие бёдра, полные ноги и прямая широкая спина. Весь её облик говорил о том, что перед Вами хороший и надёжный человек, приятная и добрая женщина, воспитанная и обладающая хорошими манерами. В каждом её движении чувствовалось внутреннее достоинство, уважение к себе, уверенность и аристократизм. Лялю часто сравнивали с «Неизвестной», художника Ивана Крамского.
Марине от отца достались чёрные глаза, смуглая кожа, каштановые вьющиеся волосы и обворожительная улыбка. Черты лица были яркими и красивыми: немного раскосые глаза, прямой аккуратный нос, высокий лоб, широкие скулы и пухлые, немного выпуклые, губы. Фигура у Марины была женственной: узкие плечи, тонкая талия, широкие бёдра, небольшая грудь и стройные ноги. Она не осознавала своей красоты, чувствовала себя одинокой, часто грустила, плакала, страдала от неуверенности в себе, много читала, пытаясь в книгах найти ответы на волнующие её вопросы, занималась в драмкружке, играла в большой теннис и мечтала об отцовской и материнской любви. Её принимали за испанку и гречанку, за итальянку и француженку, и никогда – за русскую. Несколько художников пытались написать её портрет, но ни одному
Ларисе с внешностью не повезло. Она была точной копией своей мамы: светло карие глаза-щёлочки с нависшими веками, русые прямые редкие волосы, приплюснутый нос с широкими ноздрями и узкие губы. Все эти черты придавали её лицу злое выражение. В Ларисе не было ни тени Лялиного аристократизма, ни Марининой женственности. С детства она любила много поесть, поэтому была очень полной, неуклюжей и при ходьбе слегка косолапила. Но при этом обладала весёлым и беззаботным нравом, безграничной уверенностью в себе и считала, что весь мир должен крутиться вокруг неё. С 10-летнего возраста у неё была только одна мечта – выйти замуж и родить много детей.
Время шло, отец старел, из главного инженера завода его перевели начальником экспериментальной лаборатории, его жена продолжала готовить, Лариса – взрослеть.
Ляля жила с мужем в Ростове, воспитывала его сына, поднималась по карьерной лестнице, красиво и со вкусом одевалась, была хорошо обеспечена и, главное, счастлива. Когда к ней приезжал отец, то они всей семьёй ходили в театр на спектакли, в которых принимала участие её родная тётушка, а после спектакля обязательно шли в ресторан. Отец умел устраивать праздники для своей любимой дочери. Каждый раз, уезжая от Ляли, он оставлял ей крупную сумму денег на «мелкие расходы». Ему доставляло удовольствие баловать Лялю. Его радовало, что у дочери всё отлично, что она хорошо живёт с мужем, и даже отсутствие внуков не приносило огорчений. Ведь есть ещё Лариса – она обязательно подарит ему продолжателей рода. О Марине, которая могла бы, тоже, родить ему внуков, он даже не вспоминал.
Горе в Лялину семью пришло внезапно. Да и разве горе может быть ожидаемым? В автокатастрофе погиб любимый муж. А через пол года повесился его сын, не оставив даже записки. Ляля страдала и отец, как мог, старался быть рядом и помогал ей своей любовью и вниманием. Через три года Ляля второй раз вышла замуж. Но семейная жизнь не сложилась: муж пил, устраивал скандалы, стал поднимать на неё руку и она, промучившись несколько лет, ушла от него, развелась и осталась одна. После развода Ляля взяла отпуск на работе и приехала залечивать душевные раны к отцу. Ходила купаться к морю, пыталась общаться с Ларой, которой к тому времени исполнилось 20 лет, гуляла с отцом по городу и часто плакала, вспоминая свою маму и первого мужа. Постепенно боль утихала, возвращалось желание жить, любить и работать. Ведь ей только исполнилось 47. Ещё многое можно успеть сделать.
Завод, на котором работала Марина и её отец, ежегодно отправлял на учёбу в Московский вуз по 2-3 человека и платил им стипендию. Первый и единственный раз Марина попросила отца помочь ей попасть в их число. И отец помог. Она стала студенткой дневного отделения МЭИ и поселилась в общежитии. Марина старалась хорошо учиться, но, иногда пропускала лекции, чтобы прогуляться по Московским улицам и посидеть в кафе на Арбате, а по вечерам ходила в театры на «лишний билетик». Записалась в театральную студию при институте и играла во всех спектаклях. Поступила в «Школу художественного чтения» при МГУ, в которой читала стихи Анны Ахматовой и Инны Кошежевой. Каждое лето работала культурным организатором в студенческом лагере на Чёрном Море. Ездила с концертными программами по другим студенческим лагерям с самим, тогда уже известным, Александром Градским. Всё это наполнило её жизнь, но не сделало счастливой. Если ей удавалось приехать на лето домой, то она в первый же день приходила к отцу и Ларочке в гости. А когда отец приезжал в Москву в командировку, то встречался с дочерью и они вместе ходили на выставки, в театры и на концерты. Иногда часами просиживали в кафе и вели продолжительные беседы. Именно такие дни и были самыми счастливыми в её жизни. Отец был очень импозантен: красиво одевался, любил носить берет, как французские художники – немного набок, блистал остроумием, знанием иностранных языков и хорошими манерами. Иногда ей начинало казаться, что он любит её так же, как и других дочерей, но… разве об этом спрашивают?