Молитва об Оуэне Мини
Шрифт:
— Оуэн, пойдем со мной! — резко скомандовала Роза Виггин. — Нужно запеленать бедного ребенка, пока он не простудился! — пояснила она Меррилам. Но мистер Меррил и его дрожащая жена выглядели так, словно их самих надо было срочно запеленать. Весть о том, что роль Сына Божьего будет исполнять Оуэн Мини, судя по всему, привела их в ужас. Похоже, конгрегационалисты гораздо меньше любят чудеса, чем епископалы.
В холодном вестибюле церкви Роза Виггин принялась заматывать Оуэна в пеленки. Но как бы туго или свободно ни бинтовала она его широкими хлопчатобумажными полосами, Оуэн оставался недоволен.
— ТАК СЛИШКОМ ТУГО, МНЕ НЕЧЕМ ДЫШАТЬ! —
Роза Виггин трудилась над Оуэном с таким решительным, серьезным и целеустремленным видом, будто бальзамировала труп; наверное, для нее это был способ успокоиться.
То, что моя бабушка решила не приходить на утренник, хотя и могла бы, в сочетании с грубыми ухватками Розы Виггин здорово испортило Оуэну настроение — он все больше капризничал и раздражался. Он велел распеленать его и завернуть в ВЕЗУЧИЙ шарф, подаренный моей мамой, после чего белые хлопчатобумажные «бинты» следовало намотать снова поверх шарфа. Причем требовал, чтобы шарф ему намотали прямо на голое тело.
— ЧТОБЫ БЫЛО ТЕПЛЕЕ И ЧТОБЫ ВЕЗЛО, — объяснил он.
— Младенец Христос не нуждается в везении, Оуэн, — заметила Роза Виггин.
— ВЫ ЧТО, ХОТИТЕ СКАЗАТЬ, ХРИСТУ СИЛЬНО ПОВЕЗЛО? — спросил Оуэн. — А МНЕ ВОТ КАЖЕТСЯ, ЕМУ БЫ НЕ ПОМЕШАЛА ЧУТОЧКА ВЕЗЕНИЯ. МНЕ КАЖЕТСЯ, ПОД КОНЕЦ ЕМУ ВООБЩЕ ПЕРЕСТАЛО ВЕЗТИ.
— Но послушай, Оуэн, — мягко заговорил викарий Виггин. — Его распяли, да, но ведь потом он восстал из мертвых. Он же воскрес! Разве это не означает, что он был спасен?
— ЕГО ПРОСТО ИСПОЛЬЗОВАЛИ, — отрезал Оуэн Мини, охваченный духом противоречия.
Викарий, вероятно, задумался, подходящее ли сейчас время для богословских дебатов, а Роза Виггин, вероятно, задумалась, не задушить ли Оуэна маминым шарфом. Повезло или не повезло Христу, спасен он был или использован — эти расхождения представлялись довольно существенными даже несмотря на суматоху, царившую в церковном вестибюле, где гуляли сквозняки от постоянно открывающихся и закрывающихся дверей и к тому же поднимался пар от влажной шерстяной одежды, с которой на решетку обогревателя капал тающий снег. Но что такое простой викарий церкви Христа, чтобы спорить со спеленатым младенцем, которому сейчас предстоит ложиться в ясли?
— Заверни его, как он хочет, — велел жене мистер Виггин таким грозным голосом, словно решал в этот момент, считать Оуэна Мини Христом или Антихристом. Ярость же, с которой Роза Виггин раскутала Оуэна и потом закутала снова, явно говорила, что для нее-то Оуэн уж точно никакой не Царь Царей.
Волы — бывшие голуби — слонялись по переполненному вестибюлю, словно искали сено. Мария Бет Бэйрд в своем белом одеянии выглядела очень даже недурно — эдакая в меру пухленькая восходящая звезда театральных подмостков, но длинная кокетливая косичка начисто разрушала образ как Божьей Матери, так и Пресвятой Девы Марии. Меня облачили в традиционный для Иосифа темно-бурый балахон — библейский эквивалент современного костюма-тройки. Харолд Кросби, пытаясь хоть чуть-чуть оттянуть свой полет на ненадежном ангелоподъемнике, уже дважды «в последний раз» просился в туалет. Хорошо еще, подумал я, что Оуэну туда не нужно: в своих «пеленках» встать он не мог, а если бы его подняли, он все равно не ступил бы и шагу — с такой силой Роза Виггин стянула ему ноги.
Вот тут-то мы и столкнулись с первой загвоздкой: как переместить его в ясли. Для того чтобы
Разумеется, Мария Бет Бэйрд тут же вызвалась перенести Оуэна Мини в ясли на руках.
— Я могу это сделать! — провозгласила Дева Мария. — Я уже поднимала его раньше!
— НЕТ! МЛАДЕНЦА ХРИСТА ПОНЕСЕТ ИОСИФ! — крикнул Оуэн, умоляюще взглянув на меня, но тут Роза Виггин перехватила инициативу. Обнаружив, что у маленького Иисуса течет из носа, она проворно вытерла его, затем поднесла носовой платок еще раз и велела Оуэну высморкаться. Тот издал негромкий автомобильный гудок. Марии Бет Бэйрд был выдан чистый платок на тот случай, если Младенец Христос на виду у всей публики позорно хлюпнет носом, и Дева Мария обрадовалась возможности наконец-то позаботиться об Оуэне физически.
Перед тем как поднять Сына Божьего на руки, Роза Виггин наклонилась над ним и потерла ему щеки. В ее обхаживании Оуэна Мини любопытным образом сочетались небрежность и чувственность. Разумеется, в том, как она это делала, от начала до конца ощущалась рука бывалой стюардессы — миссис Виггин обращалась с Оуэном Мини так, будто меняла ему пеленку; и одновременно было что-то не очень пристойное в том, как близко она наклонила к нему свое лицо, словно собираясь соблазнить его.
— Ты слишком бледненький, — заявила Роза Виггин и принялась щипками придавать лицу Оуэна нужный цвет.
— АЙ! — вскрикнул он.
— У Младенца Христа щечки должны быть розовые, как яблочки, — сказала она ему, после чего нагнулась еще ниже, прикоснулась к его носу кончиком своего носа и довольно неожиданно поцеловала в губы. Этот поцелуй не был нежным и ласковым, то был хищный, дразнящий поцелуй, напугавший Оуэна; он густо покраснел — чего, собственно, и добивалась Роза Виггин, — и на глаза его навернулись слезы.
— Не любишь, когда тебя целуют, правда, Оуэн? — игриво промурлыкала Роза Виггин. — Но это же просто для везения, только и всего.
Я знал, что Оуэна никто не целовал в губы с тех пор, как умерла моя мама; наверняка само уподобление Розы Виггин маме показалось ему святотатством. Оуэн в ярости стиснул кулаки, когда Роза Виггин подняла его, прямого, словно полено, и поднесла к своей груди; его ноги, спеленатые так туго, что не сгибались в коленях, торчали вперед; все это походило на цирковой номер с левитацией в исполнении шлюхи-иллюзионистки. Мария Бет Бэйрд, которая не так давно умоляла разрешить ей поцеловать Младенца Христа, бросила уничтожающе-ревнивый взгляд в сторону Розы Виггин, по-видимому некогда феноменально могучей стюардессы. Ей не составляло труда отнести Оуэна в уготованное ему на сене место; она легко держала его, прижав к груди с суровой церемонностью, — рыжая лисица-могильщица, уносящая тело малолетнего фараона в потайной склеп в глубине пирамиды.