Молли Блэкуотер. За краем мира
Шрифт:
Немолодая целительница чуть отстранилась, словно в немом изумлении. Глаза её, однако, лучились, несмотря на смертельную усталость.
«Ты серьёзно, Молли Блэкуотер?»
«Как никогда серьёзно, госпожа Средняя!.. А… скажите только… госпожа Старшая, она…»
«Долго лежать будет, – вздохнула врачевательница. – Ой, долгонько! Сейчас-то в беспамятстве, вот ведь какие дела…»
«А кому ж мне рассказать, что я видела, там, в горе?»
«Так всё это и мы сами видели, милая. Все чародеи, что тут собрались. Все и каждый».
«И чёрные тени видели?
«Постой, ты о чём? – вдруг встревожилась Вольховна Средняя. – Не обращалась Старшая ни в какой куст. Никто из нас такого не видывал! И теней никаких не было тоже! Точно тебе говорю!»
Молли остолбенела.
«Госпожа Средняя, но как же так… госпожа Старшая сражалась с ними, насмерть сражалась! И я тоже… Жар-Птицей своей…»
«Привиделось тебе это, девонька. Привиделось. Не было там никаких теней и быть не могло. Знаешь, как у нас говорят – у страха глаза велики. Нет-нет-нет, не вскидывайся, не сердись! Страх каждый из нас испытывает, даже самые-пресамые смельчаки. Тем больше доблесть твоя, что ты его преодоле…»
«Мне не привиделось. Спросите госпожу Старшую, она мне на помощь пришла».
«Ну, может, и пришла, – неожиданно согласилась врачевательница. – Может, и помогла тебе в особо трудном заклятье, а тебе увиделось…»
«Да нет же, госпожа Средняя! Вы со мной мыслями говорить можете, в память мою загляните!.. Увидите, что я не вру!»
«Конечно, не врёшь, Молли, милая. Конечно, говоришь чистую правду, всё как увиделось тебе, так и передаёшь…»
Молли резко отодвинулась, разрывая контакт.
Она мне не верит. Думает, мне всё почудилось. Но мне-то точно не почудилось! И госпожа Старшая…
Целительница, продолжая стоять подле Молли, лишь покачала головой и вздохнула.
– Собираемся, – резко, даже грубо вслух бросила Молли верволке. – И медведю передай.
– Куда? О чём ты?..
– Na front, – отрезала Молли.
Никаких возражений она слушать не стала. Rooskies действительно сохранили всё, что было с ней, когда её подобрали Волка, Всеслав и госпожа Младшая. В кожаных заплечных мешках, плотно упакованное, лежало и что-то ещё, весьма увесистое, но Молли смотреть уже не стала.
Волка, похоже, так впечатлилась, что потеряла дар речи и только глазела на Молли, широко разинув рот. Глазела и ни о чём не спрашивала.
А вот Всеслав не удивился ничуть. Только рыкнул негромко, одобряя, да прилёг, словно говоря – ну, чего встала? На спину мне садись, не спи!
Вместе с ними обратно, на юго-восток торопились немало других колдунов, однако они безнадёжно отстали в первую же ночь. Ни волчица, ни медведь не стали ни спать, ни останавливаться. Молли каким-то образом ухитрилась не свалиться с медвежьей спины, крепко держась за сбрую.
Утром пошёл снег. Мягкий и пушистый, в полном безветрии. Белая зимняя сказка лежала вокруг, где-то за тем леском наверняка трудятся эльфы Санта-Клауса, впрок заготавливая древесину для рождественских
Девочка, волчица и медведь наскоро поели – холодного, из дорожных запасов. Их путь лежал дальше, и к концу второго дня пути, когда Молли поняла, что больше не может держаться на медвежьей спине ни единой минуточки, они увидали зарево над лесным горизонтом.
Туда уходила ледяная дорога замёрзшей реки. Стены сосен и елей расступались, видно было довольно далеко, река текла несколько лиг почти по прямой.
Там, за лесами, что-то горело. Далеко, но жарко. Низкие тучи отражали пляшущее пламя, а Молли, глядя на него, вдруг ощутила, как в груди толкнулся упругий, горячий комок.
Локоть – ладонь – пальцы…
Нет, рано, рано!
…Фронта они достигли к полудню четвёртых суток.
Эти последние часы накрепко впечатались в сознание Молли – прочь от войны уходили на санях последние обитатели маленьких деревушек и небольших городков. Здесь на севере, как объяснила Волка, тянулся язык обитаемых земель в широкой и плодородной речной равнине, изобилующей вдобавок тёплыми источниками.
Несмотря на зиму, здесь было легко продвигаться. Королевство наступало умно, не влезая в ловушки и капканы узких лесных троп. Нет, оно ползло по широким полям, по замёрзшим рекам, старательно избегая любого места, где «варвары» могли ударить в спину или в бок.
– Хитры, – мрачно сказала на последнем привале Волка. Всеслав так и не перекидывался – оставался медведем. Молли подозревала почему и всякий раз краснела от этих мыслей. Тем не менее приваливалась к мохнатому и тёплому медвежьему боку она с удовольствием. – Хитры, нечего сказать. Раньше-то мы умели их заманить, ударить и отойти. А теперь нет, не попадаются. Прут великими силами… – Она вдруг осеклась. Кошка Ди высунула мордочку у Молли из-за пазухи – мол, что такое, почему замолчали?
– Молли… спросить тебя хотела… не сердись на меня, если не по нраву придётся… многие у нас тебе не верят ещё, несмотря на тех ползунов у госпиталя…
Молли подобралась. Она уже знала, о чём пойдёт речь.
– Каково это – против своих идти? – наконец выдавила из себя мучительно покрасневшая Волка. – У нас ведь как говорят, свои всегда свои, что бы ни случилось. Своих бросать нельзя, никогда, никак. Мы потому и слово тебе дали, что отпустим, потому как знали, что нельзя тебя против твоих же…
Можно было сказать многое.
«Ты мне не веришь? Разве я не доказала?..»
Или так:
«Я уже всё решила. Солдаты Королевства – мои враги».
Или, может, этак:
«Там, на юге, – зло. А здесь – добро. Я за добро».
Но ничего этого Молли Блэкуотер вслух не сказала. А лишь пожала плечами да протянула Волке руку:
– Страшно. Ой, как страшно!.. Они ж и впрямь думают, что здесь варвары, что они сюда несут… как там папа говорил… свет цивилизации и преимущества прогресса.