Молли Блэкуотер. За краем мира
Шрифт:
Медведь за спиной шевельнулся и что-то злобно проворчал.
– Не ругайся при девочках! – мигом пристыдила его Таньша. Медведь насмешливо фыркнул, но ругаться и впрямь перестал.
– Их надо остановить. Просто чтобы они не погибали. Я так думаю. Как-нибудь бы этак устроить, чтобы побежали б они все за Перевал и дорогу сюда забыли. А то так и будут лезть и погибать будут – а они ведь папки моих друзей, подружек… Это я специально так говорю, только про них. Никто никого убивать не должен, каждый у себя должен жить.
– Мы и жили, – бросила Волка. –
Молли промолчала. Да и что она могла сказать? «Я их туда не посылала»? «Я за это не отвечаю»?..
Но каким-то образом она чувствовала, ощущала всем нутром, что – да, отвечает. Неведомо как, но отвечает. За всех-всех-всех её друзей в Норд-Йорке, за мальчишек из «плохих районов» там, за Геаршифт-стрит, и даже за их отцов.
Они заблуждаются. Они страшно заблуждаются. Многие из них не злые, не плохие, но их обманули. Обманули, приучили бояться и ненавидеть. Точно так же, как её саму.
Потому что она ведь тоже стреляла в Rooskies.
Цена крови.
Но она её уплатила.
То, что она собирается сделать теперь, – её долг не перед Волкой, Всеславом или их сородичами. Это долг перед ней самой и перед всеми-всеми мальчишками и девчонками Норд-Йорка.
– Не бойся, – наконец холодно сказала Молли. Сказала с истинно маминым холодом и достоинством. – Что я буду думать – не твоя забота, Таньша. Будь рядом, и если я дрогну… можешь перегрызть мне горло.
Вервольфа вздрогнула, несмотря на всю выдержку; руки её невольно легли на собственную шею. Вздрогнул и медведь, повернул голову; и даже кошка Ди снова высунулась из тёплого гнезда, что она себе устроила у Молли за пазухой.
– Или ты. – Молли бесцеремонно пихнула медведя в мохнатый бок. – Можешь голову мне оторвать. Я не буду защищаться. Обещаю.
Медведь гневно, яростно зарычал, извернулся, словно текучая ртуть, одним слитным движением. Чёрный его нос оказался почти вплотную к носу самой Молли.
– Tikho! – резко бросила Таньша брату. – Молли, sestrichka… не говори так.
– Почему? – Молли хотела гордо и независимо пожать плечами, но голос дрогнул.
– Не надо тебе туда, – мягко, с непривычными просительными интонациями проговорила Таньша. – Не надо. Мы справимся, честное слово, справимся! Все колдуны и ведьмы сейчас от вулкана вернутся, не пройдёт Королевство дальше! Мы тебя до Норд-Йорка твоего проводим…
– Я свободна? – перебила Молли. – Нет, Таньша, ответь, коль называешь меня сестрой: я свободна?
– Ты свободна, – медленно кивнула Волка. – Свободна идти в наших землях и делать что считаешь нужным. Мы не отступим от нашего слова.
– Тогда я свободна и делаю то, что считаю нужным, – отрезала Молли. – Я всё сказала, sestrena. Дальше решайте сами.
– Хорошо, – глядя ей прямо в глаза, негромко сказала вервольфа. – Мы решим сами.
…Их остановил sekret, когда дымы пожарищ закрыли уже почти весь полуденный небосвод.
Четверо бородачей в белых балахонах и масках, делавших их почти невидимыми в зимнем лесу.
– Н-но, братец! Резвее давай! Шибче скачи! – и, дурачась, слегка подпинывала его в бока пятками.
Всеслав что-то ворчал по-медвежьи, но добродушно.
Бородатые Rooskies, с длинноствольными винтовками за спинами, Таньшу явно знали. Во всяком случае, говорила вервольфа с ними хоть и почтительно, как младшая, но вопросы задавала сама, словно старшая.
Бойцы с любопытством косились на Молли, но не более того.
Наконец, когда вся троица двинулась дальше, вервольфа принялась рассказывать:
– Королевство, как я говорила, прёт вперёд по полям и замёрзшим рекам. В узкости и теснины не лезут – знают, как мы умеем там воевать. Расчищают дороги, строят форты. Паровые чудища всюду. Артиллерия. С моря мониторы, но что-то они не шибко помогают, больше туда-сюда ползают…
Кракены, подумала Молли. Кракены госпожи Старшей.
– Вот здесь – Мстиславль, прямо перед нами, – махнула рукой Таньша. – А перед ним – Горный корпус. Большой лагерь. От него к перевалу дорога. Охраняют её будь здоров. Наши пытались выйти туда… не все вернулись. И дела не сделали. Наши в городе и перед ним, старых с малыми увезли… а так никто не ушёл, никто уходить не хочет!..
– Пусть уходят, – вдруг резко сказала Молли. – Пусть все уходят, мы втроём всё сделаем. Вы только дайте мне дотуда добраться. И всё.
Вервольфа и медведь переглянулись.
– Нынче ночью, – твёрдо сказала Молли.
Таньша подняла брови.
– Мы втроём? Против всего авангарда? Не смеши меня, сестра. Ты храбра, как девять волков, моя маленькая сестрица, но нам с ними не справиться. Даже когда с нами была Предслава Вольховна…
– Я – не она! – Молли гордо задрала нос. – Она не знала, куда бить. Я – знаю!
Медведь и Волка молчали.
– Послушайте, вы только помогите мне добраться, – почти взмолилась Молли. – А дальше я сама.
– И опять разбудишь вулкан? – в упор спросила Таньша.
– Тебе сказали? – вздрогнула Молли.
– Сказала. Вольховна Средняя и сказала. Госпиталь ты спасла, но и вулкан разбередила. Только-только мы его после этого успокоили! Ты – успокоила.
– Я знаю теперь, как надо, – возразила Молли. – Эхо должно рассеяться. Нельзя, чтобы оно одной волной пошло, одним потоком.
– Подождать надо. – Волка оставалась непреклонна. – Пусть все наши маги вернутся. Тогда всем вместе, уж коль ты тверда в решимости биться!..
Молли недовольно поджала губы, точь-в-точь как мама, когда собиралась сделать выговор Фанни.
– Подожди, не торопись, сестричка! – чуть не взмолилась вервольфа.
И Молли уступила. Почти.
Деревянный городок Мстиславль встретил их суровой тишиной. Отсюда ушли старики и дети, а взрослые и подростки остались. Оставались и собаки с кошками, за исключением тех, что увезли с собой младшие.