Молодость с нами
Шрифт:
быть эффективными. Многие проблемные вопросы техники требуют так много сил и творческой энергии, что
быстрые и значительные достижения возможны лишь при содружестве науки и производства. Недопустимо
топтание на месте. Или надо немедленно прекращать заводские опыты, если результаты их представляются
бесперспективными, или быстро переходить от этапа к этапу, сосредоточивая крупные силы и средства на
решении важных проблем. Всякий другой подход к этому делу приводит
что еще хуже, тормозит технический прогресс.
— Вместе с тем, вместе с необходимостью быстро давать рекомендации производству, мы, товарищи,
должны заглядывать и в будущее, и не только в ближнее, но и в довольно далекое. Хотя наш институт и
отраслевой, а не институт Академии наук, где, как недавно сказал один наш товарищ, закладываются
фундаменты науки, все же и мы не должны далеко стоять от решения фундаментальных научных проблем. Мы
обязаны в них участвовать. Хочется только сказать вот о чем. Есть такие товарищи, которые очень любят
работать в области исследования различных физических явлений с соответствующей математической
обработкой различных закономерностей. Это все, конечно, хорошо, это понятно. Нельзя не считаться со
складом ума каждого из нас. Но вся беда заключается в том, что творческая мысль этих товарищей не идет
дальше, не развивается в направлении расчета, конструирования, создания новых машин и аппаратов на новых
принципах и новых основах. Между тем известно, что все крупные ученые физики, электротехники были не
только теоретиками, но и инженерами-расчетчиками, инженерами-конструкторами. И все они были тесно
связаны с промышленностью, с производством. От этого, приближенно говоря, сильно увеличивалась
производительность их научного труда. Для чего я это говорю? Для того, что не только на заводах, в цехах, в
колхозах надо думать о производительности труда, но и в науке, в научных учреждениях.
Уже когда собрание было закрыто, к Павлу Петровичу подходили люди, которых он даже и в лицо еще не
знал, пожимали ему руку и говорили: “Спасибо, Павел Петрович!”, “Спасибо, товарищ Колосов!” Он не знал, к
чему относить эти благодарности.
— За перспективу, — как бы догадавшись, что это надо объяснить, сказал Румянцев, и сделал округлый
жест руками. — А то теоретиков у нас много, одни теоретики, да толку в смысле ясности мало. Бродим, что
называется, в научном тумане.
Рядом с ним стояла его жена Людмила Васильевна и улыбалась.
— А я и не знал, что вы у нас работаете, — сказал ей Павел Петрович.
— Я же говорила вам, что мне всегда и во всем не везет, — ответила она. — Меня даже не замечают
нигде,
Петровича позвал. Ну что ты, ей-богу, Гриша, какой?
— Верно, Павел Петрович! А что бы вдруг на днях да бац к нам в гости? На дачу. Мы уже выехали.
Славно там. Речка. Рыбка.
— Что ж, спасибо, учту.
— Ну, это значит — наверняка ничего не выйдет, — сказала Людмила Васильевна. — Договоритесь
точно, точно, слышите? Ну, Гриша, ну что ты молчишь? На субботу, например, договоритесь.
— Как, если в субботу? — повторил Румянцев.
— Не в эту, а в ту или, еще вернее, через ту, — сказал Павел Петрович. — Эта уже послезавтра, не успеть
спланировать дела.
— Надеетесь, что забудем? Не выйдет, не выйдет! — воскликнула Людмила Васильевна. — Если вы
забудете, если Гриша забудет, я — то вспомню, можете во мне не сомневаться.
Среди ночи Павел Петрович медленно шел один по городу. На востоке небо уже светлело, близилась
заря. Павлу Петровичу вспомнились былые зорьки, с удочками, с поплавками, когда сидишь на берегу в
полушубке и в валенках, только коленки голые, они зябнут, их едят комары. Он подумал, что, пожалуй, надо
будет как-нибудь на дачу съездить, не к Румянцевым, так к кому другому, подышать загородным воздухом,
может быть и рыбки половить. У них с Еленой дачи никогда не было. “Ну зачем нам дача, — говорила Елена, —
зачем? Мы же еще молодые. Как можно сиднем сидеть все лето на одном месте! Поездим лучше по стране,
людей посмотрим, себя покажем”. И они каждое лето ездили то в Крым, то на Кавказ, то на Украину или на
Урал.
В сердце защемило от воспоминаний. Было нестерпимо думать, что вот он придет домой, возбужденный,
взволнованный собранием, а там не будет ее, Елены, которая бы его выслушала, поняла, сказала бы какие-то
простые и для других, может быть, ничего не значащие слова, но для него, Павла Петровича, необходимые,
значительные и важные. Он не спешил идти домой. Зачем?
Г Л А В А Ш Е С Т А Я
1
— Если хочешь видеть своего Виктора, — сказала однажды Варя, возвратясь с завода и зайдя в Олину
комнату, — то, пожалуйста. Приходи в наш заводский Дом культуры и увидишь.
— Почему это — своего? — ответила Оля, настораживаясь. Но поскольку Варя промолчала, она через
некоторое время спросила: — А откуда ты знаешь, что он будет, и вообще, что там у вас?
— Я была в цехе и видела, как он получал билет. А что там будет? Будет молодежный вечер. Артисты