Молодость
Шрифт:
– Сколько у тебя книг, – говорила она, а он смотрел на ее лопатки, талию, на гибкое оленье тело.
– Ой, вставать не хочется, – мурлыкала, а он радовался тому, как лучи тонут в ее прозрачной коже.
– «Раз пошли на дело – выпить захотелось. В банде были урки, шулера», – пел он под гитару, а она улыбалась и понимающе хихикала.
Все. Шесть.
6
Пробки сковали дороги, ехать домой было бессмысленно. Но они не хотели ждать ни
– Меня никогда еще так не тянуло к мужчине, – сказала она, – что-то в тебе есть удивительное.
– Нет, в тебе.
– Скорее, в нас. Я чувствую, сколько между нами общего.
– Как ты смогла понять? Ведь мы все время занимались…
– Я чувствую! – и царапнула его по бедру.
По бедру так по бедру. Скоро пробки закончатся, они снова поедут к нему, и снова всю ночь он будет чувствовать, что живет сейчас.
– Например?
– Например, ты, как и я, любишь красный цвет. У меня – красные машина и телефон, а у тебя дома – холодильник. Холодильник люди не выбирают случайно.
– Еще?
– Еще ты, перед тем как сказать что-то важное, делаешь удивленное лицо и улыбаешься так, что даже лучики от глаз расходятся.
– И что тут общего?
– То, что мне это нравится.
– Это морщины.
– Нет, ты что, нет никаких морщин, – она потянулась через стол и поцеловала его в губы, – между нами очень много общего, ты увидишь, просто надо больше разговаривать!
Ждать больше не было никакой возможности, он взял ее за руку и увел в уборную. Около умывальника никого не было, они проскочили незамеченными.
– Меня так еще ни к кому не тянуло, – повторила она потом за столом.
Захотелось есть. Они попросили меню.
– Ты что будешь? – спросили они друг друга одновременно и засмеялись. Подумали немного и снова, не сговариваясь, сказали хором подошедшему официанту: – Салат с помидорами и моцареллой.
Тот улыбнулся, радуясь их счастью.
– Вот видишь, – сказала она, – у нас даже вкусы одинаковые. Ты чай с сахаром пьешь?
– Без.
– А кофе?
– Ну, одну ложечку могу положить.
– Все сходится. Нужно просто больше разговаривать.
Принесли салат. Стали есть и больше разговаривать.
– У тебя были животные? – спросила она.
– Нет… Разве что рыбки в детстве.
– А у меня кошка. Представляешь, она старая, но, вот если клубок кинуть, побежит, как котенок… А почему нет животных? Не любишь?
– Люблю, но по телевизору. У меня, когда время есть, – лежу на диване, пью чай и смотрю «Animal Planet».
– Забавно, ты такой… уютный… Представляю себе эту картину. Я думала, мужчины только пьют пиво и смотрят футбол.
– Ну и это иногда бывает. Я вот недавно подсел
Она улыбнулась, но на этот раз неловко, словно чего-то не понимая.
– Там есть своя красота, – продолжил он, – своя тактика… А как они забивают в прыжке – влюбиться можно!
– Гандбол, – робко перебила она, – это с таким овальным мячиком?
Вечерело. Первая невесомая тучка закрыла солнце. Он съел пару кусочков сыра.
– Ты шутишь?
– Я просто спросила.
– Понятно, ты шутишь.
– Я просто спортом не интересовалась особо и поэтому точно не помню. Это когда с овальным мячиком?.. Или… Ну, что ты так смотришь? Я правда знала, но забыла… Подожди… Бол – значит мяч… А, это – в воде когда? – и, наткнувшись на его похолодевший взгляд, поджала губку. – Нет?
Автоматически получалось, что, помимо гандбола, она не знала регби и водного поло.
– Хорошо, – продолжал улыбаться он, – а что тогда такое водное поло?
– Ну как минимум это что-то в воде. Наверное, когда голы забивают.
– А регби?
Она опустила глаза и съела помидорину.
– Пойми, я, правда, спортом – не очень. Я знала, что такое гандбол – просто забыла.
Он стал серьезен.
– Невозможно забыть, что небо голубое, что птицы летают. Если бы ты действительно знала, не забыла бы.
– Но мне просто про него никто не рассказывал.
– Мне тоже. Есть такие вещи, которые сами в тебя входят с детства. Тебя же никто не учит, что трава – зеленая, что снег – белый, что поезд стучит колесами. Это все как-то вокруг присутствует… Все детство по телеку гандбол шел!
– В мое детство – нет.
Он задумался. Дожевал последний кусочек сыра и спросил:
– Значит, ты и женский хоккей на траве не знаешь?
– Ну прошу, не надо меня подкалывать, пожалуйста! Да, я – дура, не увлекаюсь спортом, но зачем издеваться?
– В чем издевательство?
– Я прекрасно знаю, что такое хоккей. Это – на льду с клюшками. И, в отличие от футбола, в него женщины не играют… А на траве – это совсем смешно. Как они могут там скользить? Ты меня совсем за дуру не считай.
– Забудь, – сказал он и потянул ее к себе.
– Опять? Какой ты ненасытный.
7
Утром, устав от продолжавшейся всю ночь сладкой звериной борьбы, они лежали на полу среди простынь, чашек с кофе и бокалов с вином.
– Как будто всю жизнь тебя знала, – сказала она, – я так сильно чувствую, сколько всего нас объединяет.
– Сколько? – спросил он и поцеловал ее.
– Вот столько, – развела она руками, – ты смотришь на меня так, как мне хочется, трогаешь, как мне хочется… Ну и это…