Молодой Ленинград 1981

Попов Евгений Анатольевич

Янович уверенно выигрывает гонку, не оставляя сопернику никаких шансов. Но неожиданно, в верхней части маршрута у него развязывается тесемка на левой галоше. «Ох!» — вырывается у толпы болельщиков единый выдох. Скалолаз успевает поймать соскочившую галошу. Потерять ее нельзя. Судьи накажут за это штрафными баллами. Досадная оплошность. Завязывать тесемку некогда, да и неудобно делать это на отвесной скале. А время идет. Соперник нагоняет. Не растерявшись, Янович прикусывает галошу зубами и в таком виде, под бурные аплодисменты зрителей, первым заканчивает маршрут и спускается по веревке вниз, принося зачетные очки своей команде…

Вспоминаю разговор с лидером таджикских альпинистов, тоже бывшим ленинградским студентом — Олегом Капитановым. Я в гостях

у Капитанова, в Нуреке. Олег невысок, сухощав, подвижен и совсем не похож на свою солидную фамилию. На полке — множество книг о горах. Здесь же на широких цветных лентах висят девять больших медалей за призовые места на чемпионатах Советского Союза. Одна — за скалолазание и восемь — за альпинизм. В коллекции этой медали всех достоинств: «золото», «серебро», «бронза». Внешне Олег сдержан, спокоен. Но стоит заговорить о горах, как он оживляется, в глазах загораются огоньки. «Еще в школе попался мне в журнале красивый снимок — мужик в красной анараке, в кошках и с айсбайлем в руках прыгает на леднике через трещину. В Ленинградском Электротехническом институте, увидев объявление, я сразу же записался в альпинистскую секцию. Очень понравились мне наши альпинисты. Еще не зная гор, я понял, что не смогу существовать без этих людей. Тренировались мы на скалах в Кузнечном. Я думал, что на скалах выдадут все бивачное снаряжение. Притопал с детским рюкзачком. А уже холодно было. Снег выпал. Мне говорят: «С чем пришел, с тем и топай обратно, в город». Впервые увидев снежные горы, я готов был бежать на любую. Было это пятнадцать лет назад. Сейчас не то. Если говорить честно, сейчас я иду на гору и боюсь ее: слишком сложные пошли горы. И на каждой находишь что-то новое, не встреченное раньше. Нет похожих гор. Новые люди, новая ситуация, новая борьба… Когда все горы станут для меня похожими (надеюсь, что этого не произойдет!), тогда я брошу альпинизм. Взойдя на гору, выбираю маршрут на следующую, еще более сложную. И опять боюсь ее. Преодолеваю ее психологическую броню, готовлюсь к борьбе сам, готовлю людей. Холодный расчет, трезвая голова, вера в людей — это и есть альпинизм».

О Юре Яновиче Олег рассказывал с удовольствием: «Как все физически сильные мужики, Янович добр, отзывчив. Что касается спорта, то я не встречал другого такого сильного во всех отношениях, такого талантливого спортсмена с железным самообладанием. Юра исключительно надежен. Эмоционален. Но подавляет в себе все всплески холодной волей. Он прекрасный организатор и лидер, умеет увлечь, заразить, повести за собой людей.

Очень тяжелым был для нас 1973 год. На пике Коммунизма я заболел тогда воспалением легких. Пришлось спускать меня с горы. А тут еще, провалившись в трещину на леднике, погиб наш товарищ — Гена Котов. Мы очень любили этого парня. Вернулись в Нурек. Не успели похоронить Гену, как пришло известие о том, что на пике Коммунизма терпят бедствие украинские альпинисты. И не смотря на то, что все мы были сломлены гибелью товарища, Юра Янович сумел собрать команду и организовать спасательные работы. Ребята наши вышли на пик Коммунизма, на высоте 6200 метров встретили украинцев и выручили их из очень трудного положения».

Толчок. Автобус останавливается. Оби-Гарм — конечная остановка. Отсюда еще три километра до поселка гидростроителей. Снегопад. Пушистые хлопья ложатся на дорогу и тут же тают в грязи. Меня подбирает попутка.

Поселок Сары-Булак. Улица имени Виктора Яковлевича Ненахова — первого начальника строительства Рогунской ГЭС. Несколько крупнопанельных четырехэтажных домов прилепились друг над другом на искусственных террасах, вырубленных на склоне горы. Дальше этих домов ничего не видно. Белая, звуконепроницаемая стена снегопада.

— Вон дом 23, — указывает рукой загорелый парень в штормовке и в резиновых сапогах.

Очень скоро я понял, почему здесь так модна эта обувь. И пройти-то мне надо было каких-то сто метров по разбитой БелАЗами грунтовой дороге. Но в своих городских туфлях я тут же утонул по щиколотку в грязи. Махнув рукой, засучил брюки-до

колена и зашагал в сторону нового бело-голубого дома с балконами и огромными окнами…

Всего два месяца назад встречались мы с Юрой Яновичем на Кавказе, у подножья Эльбруса, на поляне Азау. Я работал в Терсколе инструктором по горным лыжам. Узнав о том, что в Азау приехали наши «гималайцы» — кандидаты в сборную команду страны, готовящуюся к восхождению на Джомолунгму, я пришел к ним в гости, решив, что встречу кого-нибудь из знакомых. По глубокому снегу поляны Азау носились с футбольным мячом шумные загорелые парни. Среди темпераментных футболистов оказалось много моих друзей, и в том числе Юра Янович. На этих сборах он единственный представлял Таджикистан. «Вчера спустились с Эльбруса, хорошо сходили, — сообщил Юра, — у нас здесь много скалолазов: Саня Путинцев, Хута Хергиани, Леша Москальцов».

…Я вхожу в крайнюю парадную. Давлю на кнопку звонка на четвертом этаже. Открывает Юля — жена Юры Яновича, диспетчер «Рогунгэсстроя».

— Какими судьбами?

— Хочу написать очерк о Юре. А где он сам?

— В общежитии, у своих альпинистов.

Вспоминаю о том, что сегодня воскресенье. Снимаю куртку… Приглядываюсь. Квартира однокомнатная. Мебели никакой, за исключением пары стульев. На полу в углу комнаты лежат два альпинистских пуховых спальных мешка. У окна — открытый чемодан с книгами. Четыре года назад я бывал у Яновичей в Нуреке. Там у них была прекрасная двухкомнатная квартира в центре города. И мебель была, и книги на стеллажах. Сейчас — не квартира, а бивак.

— Вот так мы живем. Не таскаться же с барахлом, — говорит Юля, — новую стройку начинаем. Юрка любит начинать.

— А ты? Не устала от кочевой жизни?

— Привыкла. И даже нравится. Есть в этом что-то.

— А дочка где?

— В Жигулевке, у бабушки. У нас еще нет школы. Все будет со временем, только не здесь. Гидростроители будут жить ближе к створу, в Майдоне. Сейчас там маленький кишлачок. Нурек закончили. Начинаем Рогун. Здесь работы много. Осели мы теперь надолго, лет на десять — пятнадцать. А вот и хозяин.

— Писать обо мне приехал?! — удивляется Юра. — А что писать-то? Работаю скалолазом-монтажником, как все. Разве я один такой? Есть мужики, которые работают и подольше. На Нуреке скалолазные работы начались с Вано Галустова. Помнишь, он приезжал с нами в 1973 году в Крым, на первенство Союза по скалолазанию, как тренер команды? Вот о ком надо писать.

В руках у меня две пожелтевшие записки, снятые с памиро-алайских вершин.

Записка первая:

«20 августа 1965 года. 11 час. 35 мин.

17 начинающих альпинистов-строителей из Нурека совершили траверз вершин Малый Игизак, выйдя с Зеленой гостиницы в 6 час. 30 мин. утра. Траверз начали с пер. М. Игизак, спуск на пер. Нойзахба. Погода хорошая».

Снята записка группы Ткачева, которая была здесь 25 октября 1964 года.

«Привет следующим восходителям!

Инструктор-стажер Бочкарев. Старший инструктор Галустов».

На обороте — приписка:

«Это восхождение посвящается И. А. Галустову. Сегодня исполняется тридцать лет его работы старшим инструктором. Поздравляем его с этим юбилеем».

И еще приписка:

«И. А. Галустов желает всем такой же успешной работы в альпинизме».

Записка вторая:

«27 сентября 1968 года. Передовая линия битвы за коммунизм пролегает на стройках пятилетки. Строительство важнейших объектов народ и партия доверяет комсомолу и молодежи.

Молодые строители Всесоюзной ударной комсомольской стройки Нурекской ГЭС по праву задают тон всему ходу строительства…

Одним из мероприятий молодежи города Нурека, посвященных пятидесятилетию Ленинского Комсомола, является восхождение альпинистов Управления земельно-скальных работ на большую гору Игизак».