Молодой Ленинград 1981
Шрифт:
— Ну уж и скоро! — возмутился Российский. — Нет, я не согласен.
— А что? Уже и сегодня на Уренгой все бросаем: и средства, и кадры…
— Вот потому и проблем столько, — Российский забарабанил пальцами по столу, встал, выглянул за дверь и вернулся за стол. — Видно, до завтра нам тут сидеть. — Он достал из кармана подаренный Михаилом Сухих гигантский огурец из теплицы и ловко разделил его на четыре части, а нам свой делить запретил величавым жестом, — своим, мол, довезите, чтоб знали, какие у нас тут чудеса. — Вот сидим. А транспорт новый куда весь идет? На Уренгой. Вертолетик с грузом был, наверное, снизился над нами, да тут и подумал, что груз в Уренгое ждут, а здесь надолго, может,
— Где работа идет, туда и транспорт бросают, все правильно. — Заруцкий вздохнул. — Там, получается, нужнее транспорт.
— А людям он здесь, значит, не нужен? — спросил Женя с подковыркой, уже почувствовав, как и я, что Заруцкий, несмотря на солидный возраст, в спор втягивается легко. Или это он сам себе доказать хочет нечто такое, что в сознание не ложится и беспокоит постоянно?
— Мы привыкли, — Заруцкий смиренно вздохнул, провел ладонью по темному усталому лицу. — На Большой земле хуже доставалось — в противогазе работал, в больницу попадал…
Ну вот, только начнешь присматриваться, с какой стороны удобней наскочить на человека с неожиданными вопросами-доказательствами, а он такой выложит козырь, что и не подступишься, потому что главное поймешь: своя у человека судьба, особая, и мнение его особое оплачено потом нелегким. Даже если и кажется оно на первый взгляд ординарным.
— Сверху видней, куда средства бросать, — сказал он, глядя в сторону. — Там тоже люди с головами сидят, не глупее нас.
— А ребенок у вас есть? — спросил вдруг Женя. И лицо Заруцкого осветилось.
— Мой-то сорванец школу скоро заканчивать будет. Вот тоже забота — куда его потом?
— Действительно, куда? — усмехнулся Женя. — Вот и поедете на Землю, так? Но это еще нескоро. А сейчас, пока в школе учится, чем он занимается по вечерам? Есть куда пойти, кроме кафе?
Заруцкий расстроился, махнул рукой и рассказал как бы нехотя несколько таких историй из жизни надымских старшеклассников, что мы с Женей и вопросы задавать перестали.
Задумчиво поглаживал тулью своей замечательной кожаной шляпы Владимир Николаевич Российский, у которого сын помладше.
Заруцкий складывал в пепельницу-банку окурки один за другим, закуривал снова и снова.
С тоской глядел Женя за окно, на голубевшую предвечернюю тундру. Не жалел ли он, что задал бестактный вопрос и человека расстроил? Но мы затем сюда и приехали-прилетели — вопросы задавать. И пытаться искать ответы, разумеется.
Очнувшись, я спросил:
— Так что же получается? И дэпэша, и спортшкола, и дискотека в Уренгое необходимы, а в Надыме уже необязательны?
— Население растет, — заметил Российский. Мы этому радуемся. Вокруг города целая сеть поселков образовалась, а ведь это тоже Надым, вернее, это те, кому в Надыме места не нашлось.
— А кадров не хватает, — пожаловался Заруцкий. — У нас в Надымгазпроме знаете текучесть какая? Принимаем в год человек двести шестьдесят, а двести пятьдесят увольняется…
— Разводятся газовики часто? — спросил я как бы между прочим.
— Только на пятом гэпэ в этом году два развода, — сказал Российский. — Все естественно. Стоит мужу и жене в разные смены попасть — и неделю за неделей друг друга не видят. Он дома — она на вахте, он заступает — она возвращается. А детей куда? В детский сад. Где же семья? И при такой-то жизни зарплата, я вам скажу, не ахти. Вот и текучесть отсюда. Поработает человек в Газпроме полтора годика, квартиру получит — и до свиданья, на трассу пошел трубы класть, на заработки тысячные.
— Да теперь уж не полтора года за квартиру работать нужно, — заметил Заруцкий. — Строительство понемногу сворачивают, на Уренгой переносят…
—
— Строителей нам подхлестывать как-то неудобно, — сказал Женя. — У нас с ними договор о содружестве. Мы им помогать, должны.
— А это и будет помощь, — сказал Российский. — Всем помощь — и самим строителям, чтоб им веселей было, и нам, и всему Надыму. Вы ведь сюда приехали не только стихи читать, верно? Кстати, давно у нас в Надыме артистов хороших не было. То ли боятся, то ли просто забыли, что есть такой город. В Уренгое-то их, говорят, принимать не успевают, прямо валом валят…
Российский надел свою удобную заграничную шляпу, надвинул ее на брови, сунул руки в карманы и откинулся, вытянул поудобней ноги. И я вдруг понял, что не сосчитать часов, проведенных им вот так в ожиданье «борта» здесь, в аэропорту с шутливым названием Минутка, или в других таких же балках, в этой удобной как будто бы позе, в любимой, оберегаемой им, модной, хорошей одежде — словно в футляре, которым хотелось бы, да не может человек защититься от постоянного, ежесекундного давления проблем — житейских как будто и обиходных, но разрастающихся на этих просторах в духовные и государственные, требующих безотлагательного решения.
Я не стал спрашивать Владимира Николаевича, скоро ли он собирается уезжать на родину, в Ивано-Франковск. Не стал, чтобы не расстраивать человека. Потому что понял уже примерно настроение каждого настоящего северянина, кто отдал этой земле годы жизни и труда — лучшие, быть может, годы. Да, не хотелось бы уезжать, а нужно. Ради семьи, ради собственного здоровья, ради стареющих на материке родителей.
Пришел вертолет, и мы взобрались на борт и молчали всю дорогу. Заруцкий спрыгнул на площадке восьмого гэпэ, где вертолет сделал посадку на минуту специально для Василия Васильевича, у которого были там срочные дела. А потом до самого Надыма Российский сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к иллюминатору, — дремал, наверное, или просто устал человек, ведь в ожидании больше устанешь, чем за день тяжелой работы…
КОМУ НА СЕВЕРЕ ЖИТЬ ХОРОШО?
«Что же такое счастье? Ощущение полноты своих духовных и физических сил в их общественном применении…
Оно, прежде всего, покоится в координатах общественной нравственности».
«В ряде отраслей создание производственных мощностей не подкрепляется в необходимых размерах строительством жилья, социальных и культурно-бытовых объектов. Это совершенно нетерпимо для малообжитых северных районов с суровым климатом…
Города-новостройки Севера заслуживают большого внимания. Дело не только в том, чтобы каждому дать квартиру, обеспечить население больницами, школами, магазинами, клубами. Важно, чтобы все это по характеру сооружений, уровню их благоустройства, компоновке отвечало бы специфическим условиям Севера…
Задачи комплексного развития хозяйства области требуют коренного решения транспортных проблем… Не все вопросы пока решаются так, как требует жизнь. С первых шагов освоения газовых месторождений севера области стала совершенно очевидной необходимость безотлагательного строительства дорог».