Молох ведьм

Мендыбаев Александр

Урдорх снова попытался дотянуться до неё, но лишь одёрнул запылавшие от нестерпимого жара руки.

Медная женщина рассмеялась.

— Бесполезно. Невозможно погубить тело, не овладев душой.

Вождь в недоумении смотрел на свою любимую. Он не понимал о чём она говорила. Урдорх злобно выругался, сплюнув едкую слюну. С шипением слюна прожгла огромный валун. Монстр прорычал, задыхаясь от злобы:

— Ты страшно пожалеешь об этом. Я найду способ расправиться с тобой. Рано или поздно я доберусь до тебя. Первую тысячу лет я буду вытаскивать из тебя жилы и накручивать нервы на ветви шиповника. И дальше будет только хуже.

Урдорх схватил Вождя и вонзив свои зубы-иглы,

выдрал из него огромный кусок с ребрами. Несчастный Вождь вопил от страшной боли. Урдорх улыбался.

— Ты кажется что-то забыла.

— И что же?

— Твой Вождь. Я буду кромсать его по кусочкам. Каждый месяц ты будешь получать небольшой окровавленный сувенир.

— Ах, этот никчемный человечек? Можешь оставить себе. У него слишком мягкое сердце.

Страшный, отвратительный смех разбудил спящих ворон. С противным карканьем они поднялись с ветвей и начали кружить над залитой луной поляной. Морок спал и Вождь увидел свою возлюбленную, которую недавно так нежно целовал. Гнилая плоть, пустые глазницы, невыносимый запах тлена и черви по всему телу. Беззубый, разложившийся рот лаем выплёвывал богохульные ругательства и угрозы.

— Будьте все прокляты. Прокляты! Я жива. Сойки выклевали мне глаза. Ласки съели щёки и выгрызли язык. Но я вижу! Я могу говорить! Я отомщу! Всем отомщу страшной местью. Ты, — она указала истлевшим пальцем на Урдорха, — будешь вечно служить мне. Ты и твоё племя, — палец уткнулся в Вождя — никогда не познаете покоя.

Остервенело смеясь, жуткая нежить бросилась в чащу леса. Вождь рухнул на землю. Он истекал кровью, но был ещё жив. Теперь, после всего услышанного он мечтал о смерти. Но Урдорх распорядился иначе. Он высунул свой мерзкий, длинный как угорь язык и пару раз лизнул рану. Покрывшись жуткими струпьями, она заросла, причиняя Вождю страшную боль.

— Ты будешь жить. В вашем племени родится Великая Ведьма, пришли её мне. Я научу как уничтожить медную женщину. И больше никогда не попадайся на глаза.

Вернувшись в племя, Вождь, поведав историю Шаману, схватил каменный нож и пронзил своё разбитое сердце. Вновь настали тяжёлые времена. Лютый голод, болезни, многочисленные враги. Медная женщина пришла ненастной ночью. Разбросав воинов словно поленья, она утащила за косы самую красивую девушку племени. Никто не посмел преследовать её во тьме. Через две луны тело девушки, разорванное на куски нашли возле горной речки. Медная женщина, желая отомстить каждому свидетелю своего позора и унижения, убивала всех без разбора. Прежде всего она расправилась с семьёй жены Вождя. Злодейка не щадила ни детей, ни стариков, ни больных. Приходила в стойбище, выбирала жертву и уводила с собой, чтобы придать лютой смерти. А люди, забывшие слово «храбрость» и «честь» лишь стояли и покорно смотрели, как их родных ведут на убой. От горстки храбрецов, нашедших в себе смелость преследовать медную женщину в лесу, остались лишь лоскуты снятой заживо кожи. Урдорх, служивший проклятой злодейке словно цепной пёс, не оставлял никакой надежды на победу. Племя было обречено.

Эльва остановилась, чтобы в третий раз набить себе трубку. Джессика, воспользовавшись паузой, спросила:

— История, конечно, интересная. Но я так и не получила ответ на свой вопрос.

Эльва звонко хохотнула.

— Дитя. Ты так торопишь события, словно собираешься прожить лишь восемьдесят лет. Не спеши. Всему своё время.

Глава 32

Лакус сидел на берегу, наблюдая как шумный поток воды обтёсывает громадные камни. Он любил свою Госпожу больше всего на свете. Госпожа учила его жить в гармонии с природой, лесом, дикими зверями.

Гармония с живым, мёртвым, красивым, уродливым. Страсти, слабости, страхи — они покинули его и в этом была, несомненно, заслуга Госпожи. Лакусу нравилось то, что она всегда стремилась сделать этот мир лучше.

Сегодня он доберётся до Рори Макгоуэна. Эта мразь не должна уйти от возмездия. Отравить в больнице не получилось. В тюрьме к нему не подобраться. После суда уничтожить Рори будет почти невозможно.

Он зажмурился. Снова всплыли картинки далёкого прошлого. Вот они на поляне, режут серебряным серпом толстые стебли, сочащиеся ядовитым соком. Госпожа учит его плести силки, чтобы ловить мелких зверей и птиц. Лакус взбирается на высокое дерево, чтобы сбить улей, полный сладкого мёда. Они спят в маленькой хижине и Лакусу приятно прижиматься к её телу, едва прикрытому тонкими шкурками куниц и соболей. Лакус счастлив и безмятежен. Госпожа кормит его, заботится и воспитывает. И никогда не наказывает.

Всё изменилось в один день. Кажется, это был конец лета. Госпожа не взяла его с собой в бочку с горячей водой. А вечером уложила на ворох из шкур, листьев и душистого августовского сена. Ложе было мягким, удобным, тёплым. Но это было отдельное ложе. Больше она не пускала его к себе в постель. Она перестала бегать раздетой, собирая влажным от пота телом пыльцу. Госпожа даже запретила ему купаться в ледяной горной речке без одежды. Они реже веселились. Лакус почти всё время проводил в лесу, излавливая животных. Он нёс их Госпоже, а потом подавал скальпели, зажимы, шприцы, наполненные чудесными соками природы. Однажды, вернувшись из долгого похода, он обнаружил на столе человека. Бедняга, видать, случайно забрёл в их края. Говорить он уже не мог, Госпожа вкачала в него полгаллона своих зелий. К вечеру он умер, что её весьма смутило.

После лютой зимы Госпожа сказала:

— Скоро ты отправишься в город, место — где очень много людей.

— Много это сколько? Десять?

— Больше.

— Неужели двадцать.

— Намного больше. Люди живут не так как мы. Я научу тебя всему. Внимай и слушай.

До осени она готовила его к городской жизни. А затем сказала:

— Ты станешь там моими глазами и ушами. Пройдёт ещё немного лет и в наших лесах может стать очень неспокойно. Иди. Я скажу что делать.

Она принесла ему новой одежды. Лакусу больше всего понравились свитер и крепкие ботинки. Город он возненавидел с первых дней жизни. Госпожа, пробыв с ним две недели, вернулась в лес.

***

Лакус бросил камешек в воду, а потом подошёл к мужчине с редкими прядями волос по бокам квадратной головы.

— Вспомни ещё раз. Тебя кто-нибудь видел в оружейном магазине?

Задумавшись, тот запахнул посильнее ворот своей куртки.

— Там был только продавец и ещё один посетитель.

— Маловато, но впрочем — сгодится. Никому не проболтался?

— Нет-нет. Всё, как вы просили. Купил ружьё, патроны. Оформил на своё имя. Вот, смотрите, — он достал какие-то бумажки, — владелец Остин Бэнкс.

Лакус открыл затвор, вложил тяжёлый длинный патрон и дослал его в ствол с приятным густым щелчком.

— Видишь те бутылки?

— Где?

Лакус протянув огромный бинокль, указал куда-то вдаль. Резко вскинув винтовку, он выстрелил, почти не целясь. Зелёная бутылка, на расстоянии двухсот ярдов разлетелась вдребезги.

— Вот это да, — мужчина убрал бинокль от глаз.

Лакус протянул ему винтовку.

— Теперь ты.

— Я? — Остин неумело взял винтовку. Он выстрелил два раза, но промахнулся. Он не знал как смотреть в оптику, да и вообще очень боялся выстрела. Правое плечо болело от мощной отдачи.