Молох

Вальман Анна

Саша послушно лежала между его ног в воде, прислонившись спиной к обнаженной мужской груди, когда он водил по ней руками, смывая налипшие листья и лесную грязь. Она не протестовала против его ухаживаний, поцелуев и даже дала усадить себя на колом стоящий член, ухватившись за бортики ванны. Расплескивая воду на пол толчками, они встречались мокрыми телам и переплетали пальцы, когда он скользил ладонями по ее округлым бедрам и сжимал в ладонях грудь.

Ее влажные мягкие губы отвечали на его жадные поцелуи. И распаленный ее взаимностью, он перенес девушку на кровать и долго с наслаждением

ласкал налитую, раскрасневшуюся от его щетины грудь, пока не понял, что Саша уже спит. Это не остановило его, и он вошел в нее еще раз и еще, прижимая к кровати и впечатываясь ртом в сонные девичьи губы, не давая ей отворачиваться во сне и закрываться руками.

Они спали в обнимку до позднего утра, пропустив завтрак, а разбуженные настойчивым стуком в дверь, не встали, чтобы открыть. Анхель лишь ответил, что не покинет постель, даже если ее подожгут.

Тем временем, в особняке день начался с загадки. На работу не явился Игорь. И Гектор, взявшись за перекличку, обойдя все комнаты, не досчитался еще троих. Бесследно пропали, не покидая стен, Руслан, Итан и Оскар.

Глава 24. Игорь

О пропаже Игоря Кардинал узнал еще накануне вечером, когда тот не явился с вечерним докладом. Несмотря на исчезновение, древний не отправил никого на поиски, а отправился на стену, откуда и наблюдал стихийный подъем войск врага, которые стекались к стене. Со сторожевой башни он хорошо видел побег Анхеля из лагеря и возвращение за стену.

Сжимая в руке керосиновую лампу, древний вампир, заточенный века в теле подростка, покручивал фитиль, слушая скрип ручки, и негромко напевал мелодию Вагнера.

Кардинал предвидел, что Хайтауэр с прибытием подкрепления в лице других владык не станет дожидаться ответа на ультиматум. Их войско было слишком большим, чтобы продержаться две недели до прибытия дани.

Солдат нужно кормить, а добыча большого количества чистой пищи на чужой территории была проблемой.

А значит, он пойдет в атаку уже следующей ночью, и защитникам стены нужно серьезно подготовиться. Здесь-то и понадобятся ему пятнадцать лет ожидания и все его затаенные ресурсы.

Спустившись со стены, Кардинал притушил фитиль лампы и ступил в ивовую рощу под стеной. Он видел ночью так же хорошо как и днем, и свет лампы, вообще, был ему не нужен. Раскроив об острую ветку палец, он сделал кровавые пометки на самых высоких белых ивах с раскидистой кроной, и отправился в особняк, чтобы вновь запереться в своих покоях, и продолжить изыскания с пробирками и отчетами из флигеля.

Не дожидаясь утра, он отдал приказ Гектору, пересчитать всех людей в Бранденбурге и к обеду отобрать три десятка человек, чья польза и качество под вопросом.

Брандт, не обнаруживший у крыльца утром ни своей запряженной лошади, ни Игоря, отправился на конюшню. Никаких следов своего помощника там не обнаружив, рассерженный он, взяв в подручные любезного новичка Уильяма и крепкого горца Мехти, решительно спустился в подвалы через флигель. У решетки как обычно стояли пятеро желающих попасть на лесопилку, но Гектор молча обошел их и направился в глубь пещер.

Разветвленную сеть тоннелей

он знал хорошо, хотя уже лет пять не бывал дальше Ямы. В этот раз он шагнул глубоко в спальни и, пригибаясь под низкими сводами, среди толпы грязных заспанных людей, намеревался найти Алексея.

— Фефела! Фефела!! — Наперебой закричали люди, путаясь под ногами и протягивая к титулованному господину свои грязные руки, только задерживая его. Гектор никогда не видел такой жажды прикоснуться к нему от тех, кто при его появлении обычно разбегался по углам или в страхе сгибался. От касаний перепачканных в глине пальцев его чуть не перекосило, и заскрежетав зубами он взревел.

— Прочь с дороги!

— Что вам угодно, мой господин. — Раздалось из глубины норы, и навстречу к нему вышел Алексей. Люди отступили и попрятались по закоулкам. Алексей был одним из немногих, кто при виде Гектора не сутулил плечи. В нем самом было почти два метра ростом, и Брандт уже несколько лет недоумевал, как тот перемещается под землей. Возможно, из-за его неординарного роста Фефелова и признали негласным руководителем катакомб.

— Сегодня мне нужно не пять, а тридцать человек. Возьмете инструменты: пилы, топоры, и пойдете в ивовую рощу. — Произнес Гектор. Алексей смотрел на него не так как обычно. Прямо в глаза, не отводя взгляд. Это показалось Гектору странным, но приемлемым.

— Люди будут через пять минут. Я сам поведу их.

— Нет. Останешься. Пусть пойдет тот, второй. — Гектор намекал на Богдана, которого Алексей оберегал как брата. — Бери поздоровее. Буду снаружи.

Развернувшись отряхиваясь, Гектор поспешил покинуть неудобные своды. Запахи сырой земли, давно немытых тел и испражнений сливались здесь с первобытным хтоническим страхом из тех времен, когда люди понимали, что найденные ими сухие пещеры уже заняты зверьми, таящимися в глуби. Эту тревожность они ощущали по сей день, не осознавая причины страха, но Гектор хорошо знал, чего он на самом деле боится здесь внизу.

Через десять минут тридцать крепких мужчин и женщин во главе с Богданом и Ренатом вышли на поверхность под конвоем двух инфирматов. Им предстояло срубить и выкорчевать из земли отмеченные Кардиналом белые ивы. Гектор же в плохом настроении отправился в дом, будить домочадцев.

Игорь не обнаружился ни в комнате для карточных игр, ни в клубе, где был самый обширный бар, ни даже у швеи, где с равнодушного позволения Гектора он частенько заваливал на рабочий стол его Иру.

Ираида с потухшим взглядом и следами вчерашних слез сидела за работой, выкраивая синие суконные униформы для новообращенных женщин.

— Ты видела Игоря? Вы что поругались? — Сурово спросил Гектор, глядя на нее.

— Нет. — Ответила швея, не поднимая головы от работы. В последнее время он замечал, что она стала меньше рвения проявлять и в попытках забраться к нему в постель и в разговорах. Она отстранилась. Впрочем, Ира ему давно надоела, и он даже был рад этому.

— Если увидишь, скажи, что я его ищу. — Он уже собирался уйти, но, вспомнив об обязанностях, спросил. — Тебя кто-то обидел?

Ира отложив мелок из кусочка белого мыла, тяжело выдохнула и, уставившись на свои руки проговорила, выжимая слезы.