Молот Солнца: Камень Нируби
Шрифт:
— Но ведь это вы сами привели меня на эту поляну!
— Вас привел сюда Единый Разум, просто в это раз он использовал меня в своих целях…
Лата схватилась за голову.
— Ой, мамочка… — прошептала она. А потом заорала: — Вы себя хотя бы слышите?! Да поднимите вы голову, посмотрите на меня! Ну какая из меня богиня?!
Мастер Кли послушно поднял голову и ухмыльнулся.
— А это уже не мне решать, сударыня.
— Но кому тогда?! Кому?!
— Им… — коротко ответил Кли и одними глазами указал куда-то девушке за спину.
Лата окаменела
— Мамочка… — снова сказала Лата шепотом. — Мамочка… Мне страшно…
— Вам нечего бояться, сударыня, — заверил ее Кли. — Если я не ошибся, если вы та, кто я думаю, то сейчас они признают вас своей богиней.
Лата уже чуть не плакала.
— А что будет, если не признают?
— Вероятно, они нас сожрут.
— Мамочка… Нас сожрут…
Но мастер Кли в ответ на это только рассмеялся, и смех его прозвучал очень даже натурально, хотя и совершенно не к месту. Потом сказал:
— Подойдите к ним. Богиня должна приветствовать своих подданных.
— Я ненавижу вас, мастер Кли! Противный, мерзкий мастер Кли!
Лата не находила в себе сил сделать хотя бы шаг навстречу гигантской гудящей стае и, скорее всего, так и не нашла бы, если бы мастер Кли не подтолкнул ее в спину. Словно заметив его движение, стая шершней колыхнулась в их сторону, моментально став ближе на несколько шагов. Гул усилился. Кли тут же склонился, уткнувшись лбом в землю.
— Идите же к ним, сударыня! — зашипел он. — Они очень долго вас ждали и сейчас не могут поверить своему счастью!
Всхлипывая и утирая текущие по щекам слезы, Лата несмело шагнула навстречу гудящей стае. По стае в свою очередь прошла волна, и она тоже приблизилась к девушке на пару шагов. Лата обмерла. Внутренне она уже приготовилась к тому, что через несколько минут жизнь ее закончится в страшных муках, что вот-вот она почувствует сильный удар в грудь, который собьет ее с ног, а за ним последуют еще тысячи ударов и укусов, и с каждым из них она будет терять кусочек своей плоти. А уже через минуту будет биться в предсмертной агонии в луже крови, обглоданная до костей…
Подойдя к гудящей стае, она уже буквально рыдала, плечи ее непрерывно вздрагивали, а пересохшие губы неслышно шептали: «Проклятый Кли… Мерзкий Кли…»
— Вам следует успокоиться, богиня, — услышала она себе в спину шипящий голос кэтра. — Подданные не должны видеть вашей слабости. Если вас не убьют сейчас, то жить вы
Лата остановилась, замерла. Вся напряглась, чтобы заставить свое тело перестать дрожать, чтобы плечи перестали предательски подпрыгивать. И еще она закусила губу — сильно-сильно, даже прокусила слегка, отчего побежала по подбородку капелька крови. Тогда Лата вытерла ее запястьем, а слезы на щеках размазала кулаками.
И сразу перестала всхлипывать. В упор уставилась на ближайшего к ней шершня, который размером был чуть меньше ее собственной головы. Он медленно отделился от стаи, облетел Лату по кругу и завис прямо у нее перед лицом. Она видела каждую щетинку на его черно-оранжевом тулове, видела его плоскую голову, которую почти полностью занимали два огромных коричневых глаза, видела, как плавно шевелятся его членистые усики…
И вдруг поняла, что больше не боится. Это гигантское насекомое больше не казалось ей страшным и омерзительным, и не опасностью вовсе веяло от него сейчас, а покорностью и преклонением. И шершень не замедлил это продемонстрировать воочию, опустившись в траву у самых ног девушки и замерев в ожидании ее дальнейших действий.
Тогда Лата расправила плечи. Он протянула вперед правую руку, и сразу вся стая, как по команде, опустилась на поляну, превратившись в черно-оранжевое живое озеро. Красные муравьи куда-то моментально исчезли — спрятались, видимо, в свой муравейник, не желая вступать в конфликт со столь многочисленным и хорошо вооруженным противником.
— Они вас признали! — послышался из-за спины радостный голос мастера Кли. — Они признали вас своей богиней, сударыня!
Лата не спеша осмотрела поляну, осмотрела окрестные деревья, окрасившиеся в те же черно-оранжевые цвета, и остановила взгляд на мастере Кли, который уже поднялся с колена и тоже осматривался с довольным оскалом через все лицо.
— И что мне теперь с этим делать? — спросила Лата.
Кэтр ей игриво подмигнул.
— А теперь повторяйте за мной, сударыня: «Орнамио дила зафа! Джиргуло оста!»
— Орнамио дила зафа… — повторила Лата.
— Громче! — крикнул ей Кли. — Теперь вы богиня! И говорить должны, как богиня!
— Орнамио дила зафа… — закричала Лата. — Джиргуло оста!
Оглушительный гул поглотил эхо ее слов. Стая шершней взмыла в воздух и зависла над поляной шевелящейся тучей, теперь уже точно заслонив собой все небо. В траве перед девушкой остался сидеть только один-единственный шершень. Он не двигался и низко склонил голову.
— Протяните ему руку, — сказал Кли. — Он ждет.
Лата не стала уточнять, чего именно ждет этот шершень. Он уже не казался ей опасным, страшным или каким-то отвратительным, он больше напоминал ей… своего домашнего котенка, с которым она игралась когда-то в детстве!
И она послушно протянула к нему руку, ладонью вверх. Шершень расправил крылья, неторопливо поднялся над землей и опустился ей на ладонь. Потом медленно, с каким-то виноватым видом, переполз на запястье. Был он очень тяжелый, и удерживать его на вытянутой руке было непросто.