Молотов. Полудержавный властелин
Шрифт:
— А потом за это отомстят. Писательская братия — разные люди.
— Конечно, разные, — соглашается Молотов. — Они теперь вот идут все вместе, но они разные.
30.10.1984
Тот и классик
— Кто у нас наиболее крупный прозаик? — спрашивает Молотов. — Кто Льва Толстого заменит? Может, Шолохов?
— Георгий Марков. Сейчас, Вячеслав Михайлович, кто начальник,
— Тот и классик, — соглашается Молотов. — С Евтушенко не встречался в последнее время?
— Он занялся фотографией и выставки организовывает. Снимает людей, пейзажи…
— Слава богу, хоть не о себе делает, — замечает Молотов. — Таких вещей, как «Наследники Сталина», сейчас не печатает?
— Сейчас такое не напечатает. На XXIV съезде в докладе Брежнева сказано: не очернять и не обелять. Это восприняли как руководство к тому, чтобы вообще о Сталине не писать.
— Верно. Так и получается, — соглашается Молотов.
28.08.1981
Критики
— Вы читаете критика N.? — спрашивает Молотов.
— Нет, не читаю.
— Критики бывают интересные.
— Белинский. Писарев…
— Добролюбов, — продолжает Молотов. — Нельзя не прочитать.
— Конечно. Но сейчас таких нет.
— По-моему, нет. Сейчас либо положительно, либо отрицательно, — говорит Молотов.
04.12.1981
Вадим Козин
Мне самому интересно перечитывать свой «молотовский дневник» еще и потому, что мы много говорили о современности, о текущих событиях, я рассказывал Вячеславу Михайловичу о поездках по стране и за рубеж.
В апреле 1981 года по командировке ЦК комсомола я летал на Чукотку и Колыму. В Магадане побывал у Вадима Козина, известного эстрадного певца, ранее столь популярного.
Приведу разговор с Молотовым, состоявшийся после моей поездки.
— В Магадане Советская власть с 1954 года. Там же Дальстрой был, — говорю я.
— Да, — подтверждает Молотов.
— Исполкомов не было… Я пришел в гости к Вадиму Козину. Помните такого певца?
— Козин? Вот как!
— Я у него сидел, вот так разговаривал, как с вами. Наша поездка заканчивалась. Нам рассказали, что в Магадане был один из лучших в стране театров, потому что там собрались сосланные, арестованные артисты и ставили очень хорошие спектакли. Вот и Козин там оказался.
— Я фамилию припоминаю, — говорит Молотов. — А так не помню.
— Захожу к нему в комнату, он один живет…
— Он с какого времени там? — спрашивает Молотов.
— С 1945 года?
— А за что?
— Он мне
— Пригласил поговорить?
— Да. Подводит к картине, где изображен Сталин, и говорит: «Все художники рисуют товарища Сталина, у каждого певца есть в репертуаре песня о Сталине, а у вас есть?»
Козин признался, что у него нет такой песни. Берии это не понравилось, и Козина вскоре забрали.
— Что-нибудь было еще, наверно, — предполагает Молотов.
— Восемь лет с поражением в правах ему дали. Освободили досрочно в 1950 году еще при Сталине — «за ударную работу». У него есть документ — прямо как удостоверение Героя Советского Союза. Там сказано, что Указом Президиума Верховного Совета СССР с него сняты судимость и поражение в правах. Козин очень гордился этим документом и сказал мне: «Говорите всем, что я чист, а то многие до сих пор думают, что я виноват».
У него стоит на полке собрание сочинений Сталина, сборник «Песни о Сталине» — он это любит.
— Вон как? Значит, проучили его, — говорит Молотов. — Он что, уж старик теперь?
— Около восьмидесяти. Вас догоняет. Бодрый. Сел за пианино, спел несколько песен. В одной из них есть такие слова: «А я люблю бульвары Магадана…» Уезжать оттуда не хочет — привык.
— Он что, семейный человек?
— По-моему, нет. Собирает вырезки из газет на международные темы и по искусству. Вся квартира завалена ими. И кошек полно. Одну, самую страшную, назвал Плисецкая. Любимый кот — Бульдозер.
Рассказывал, что аккомпанировал Сталину, когда тот пел русские частушки. О Сталине говорит высоко, никого не обвиняет.
— Проучили человека, — замечает Молотов. — Разбираться стал в политике.
01.05.1981
Начало разговора
Приехал к Вячеславу Михайловичу с работы. Был у него на даче в 15 часов 10 минут. По дороге в булочной на Кутузовском купил торт. Сегодня первый теплый день. На большом термометре молотовской дачи плюс шестнадцать градусов.
Постучался. Слышу:
— Можно, можно! Феликс Иванович, вам всегда можно!
Молотов был уже внизу и шел мне навстречу:
— Сейчас чайку попьем, а он как раз торт принес!
Мы расцеловались. Вячеслав Михайлович был в серой пижамной рубахе. Вообще он всегда одевается легко, не боясь простуды. Выглядит лучше, чем в прошлый раз, хотя похудел. Но не такой вялый — наоборот, бодрый, и голос стал громче и жизнерадостнее.
Мы сели за стол. Таня подала чай с конфетами и тортом. Я прошел с «дипломатом» на свое место к окну.