Момент истины
Шрифт:
— Почему ты, простите Вы, — быстро поправился он, — считаете, что удостоверение у товарища капитана не настоящие.Я не стал раскрывать сразу всю подноготную и предложил им самим осмотреть удостоверение Малафеева, сказать, почему именно оно недействительно в нашей стране.— Хватит молоть чепуху, — взорвался сам виновник торжества, — я сотрудник органов безопасности уже более тридцати лет. А ты, молокосос, тут бред несёшь. Товарищи могут подтвердить, в конце концов, что я работаю в органах.— Во-первых, ты опять тычешь, а во-вторых, пора наверное Вам на пенсию, коли не замечаете очевидных вещей.— Каких ещё вещей?! Что за ересь?!— Родион Олегович, осмотрите пожалуйста удостоверение этого гражданина и скажите, до какого оно действительно.Рябцев поднял бровь и вопросительно посмотрел на Малафеева, тот вновь вынул документ из кармана и протянул его майору.— Удостоверение действительно до сентября 1976 года, а сейчас октябрь 1977. Этот гражданин, товарищи, больше года ходит с просроченным и недействительным документом, — разоблачил мошенника я.— У меня есть справка из отдела кадров. У них бланков не было, — начал было втирать «просроченный» гражданин, однако я его тут же перебил: — Мы не можем говорить тут о серьёзных вещах государственной важности в присутствии гражданских лиц. Так, что с этой секунды я буду молчать.— Ну у меня есть справка, — уже не таким ледяным тоном заговорил Малафеев.Меня его крик души не убедил и я произнёс: — Это ваш внутренний документ, поэтому потрудитесь покинуть нас
Наступила угрюмая тишина, которая прямо-таки сдавила виски.— Доволен? — прорычал Громов, с неприятием глядя на меня. — А ведь это почётный сотрудник! У него столько подвигов и задержаний! А ты…— Не очень, — сказал я, поднимаясь и ощущая, как настроение моё действительно упало ниже некуда. — Ладно, пойду я. Извиняйте если что, — и в траурной тишине вышел из кабинета.
*****
Уважаемые Читатели, разрешите воспользоваться «служебным положением» и сделать небольшое объявление.
Разыскивается человек, который понимает в таргетенговой рекламе в соц сети «В контакте», а также в настройке рекламы в «Яндекс директ» и может помочь мне с настройкой на взаимовыгодных условиях. Пишите по этому поводу в ЛС на сайте АвторТудей (личные сообщения)или вVK https://vk.com/id550432790
Глава 26
— Стоять!! — раздался крик Громова, когда я уже следовал по коридору. Стоящий невдалеке расстроенный Малафеев молниеносно оценил ситуацию и подбежав ко мне неожиданно резко выпрямив левую руку долбанул мне в глаз. Я не ожидал такой прыти от дедка, поэтому не сразу сообразил чего происходит, а почётный сотрудник уже вовсю делал подсечку, одновременно нанося удар правой рукой.
Однако это, я уже прекрасно видел и мгновенно отпрыгнул назад, но не рассчитал прыжок и ударил локтем, в стоящий на подоконники, отодвинутый мной недавно, горшок с кактусом, который отлетел в свою очередь в стекло и разбил его. Раздался грохот, звон, казалось время полностью остановилось и в этом фейерверке летящих во все стороны осколков, лишь силуэт Малафеева готовился нанести очередной победоносный удар, дабы на этот раз, окончательно и бесповоротно, вырубить преступника нахрен.— Отставить! — закричал подбежавший к нам Громов, пытаясь стащить с меня заломившего мне руки в захвате Малафеева. — Алексеич, ты какого рожна творишь? Отпусти его! Зачем ты с ним так?!— Что значит так, — тяжело дыша, проговорил престарелый ниндзя-убийца, но захват всё же отпустил и слез с меня. — А ты, что предлагаешь мне с ним церемонится?! Вишь бык здоровый какой. Таких сразу надо валить, что б не дёргались, — выдыхая и вытирая пот рукавом, произнёс заслуженный сотрудник, а потом задал вопрос, с которого логично было бы начать: — Так чего он натворил-то?
***
— Эх Васин, Васин… Что же с тобой делать?.. Давай вот как мы договоримся. Сейчас ты быстренько ответишь нам на несколько вопросов, а потом мы на чёрной «Волге» с мигалкой отвезём тебя до дома. Идёт? — предложил план Громов, пододвигая ко мне чайную корзинку с конфетами и баранками.— Неплохо конечно, — ответил я, глядя на закивавшего майора, — но только непонятно, когда заявления нужно будет писать? Лучше, наверное, сейчас? Так сказать, по горячим следам? — посоветовался со старшими товарищами потерпевший аккуратно, помассировав подбитый глаз холодной ложкой, которую мне дали. — Зачем заявление писать? Не надо! Товарищ капитан действовал исходя из того, что ты сделал, что-то плохое. Вот он тебя и решил задержать.— Интересно получается. А что было бы, если бы у товарища капитана было бы при себе табельное оружие? Застрелил бы? — сказал я, глядя на опустившего глаза Малафеева и увидев, как он вновь побелел, а его желваки вновь заиграли, понял, что попал в цель. Теперь было абсолютно ясно, почему этот дедуля, столько проработав в органах, всё ещё ходит в капитанах. Наверняка кого-нибудь этот убивец — вот так же, невзначай, ухайдокал на глушняк. От посадки, наверное, сумели отмазать, вот и влепили, по ходу дела, неполное служебное соответствие. Опасный дед. Чувствуется тренировка. Наверняка в спецназе каком-нибудь служил. Лихо меня уложил и воистину обезвредил.
— Александр, давайте действительно забудем это прискорбное недоразумение. Михаил Алексеевич был не прав. Он признаёт, что погорячился. Неужели Вы не видите, что он осознал свою не правоту и искренне раскаялся в содеянном? — попытался заступиться за почётного сотрудника Родион.— Ладно. Проехали. Пусть будет недоразумение, — согласился пионер, встал со стула и протянул руку Малафееву. Тот как мне показалось с облегчением пожал её и глубоко выдохнул.Вновь сел на стул, прижал ложку под глаз и проговорил: — Спрашивайте, только учтите я ничего подписывать не буду. Хотите мою подпись. Зовите адвоката. Я в юридических нюансах не силён, поэтому без адвоката ничего подписать не смогу.— Нет, нам нужно снять с тебя показания, — начал было Громов, но увидев как я посмотрел на Малафеева, кашлянул и через секунду добавил: — Ладно, хрен бы с ним. С показаниями потом разберёмся, — достал из папки журнал и спросил: — Твой рассказ?
— Мой, — не стал отрицать я.— Почему ты подписан как Александр Васильев?— Не знаю, это наверное в редакции напутали. И кстати, а почему Вы опять мне стали тыкать?— Да замучил ты уже со своим тыканьем, — завёлся с пол оборота Громов. — Ну не могу я, тебе пацану, говорить — Вы. Ты же меня почти в три раза младше.Я ухмыльнулся, ибо конечно логика в его словах была, однако не для того я заводил эту бодягу, чтобы так просто сдаться.— Тогда что, будем на ты?— На самом деле, товарищи, это буде звучать несколько грубо, когда юнец станет тыкать действующему сотруднику, — сказал своё мнение Рябцев и, обернувшись ко мне, аккуратно спросил: — Саша, Вы не будете возражать, если Илья Романович Громов будет обращаться к Вам на ты?— Да нет, — легко согласился я, ибо именно этого я и добивался.— Гм… — нахмурился Громов и опустив голову зачитал вопрос: — Ты когда-нибудь слышал как кто-либо при тебе говорил про спутники?— Если Вы имеете ввиду про запуск Белки и Стрелки, а также первого искусственного супника Земли, — то мы это с ребятами обсуждали в школе часто. Да и на школьных уроках проходили.— Александр, вот Вы пишите в опубликованном в журнале романе «Армагеддон. Мы отправим вас в ад», что командир подводной лодки проверил 24 спутника висящих на орбите. Это неточная фраза, но она очень близка к настоящей. Так вот, почему у Вас на орбите висит 24 спутника, а скажем не 50, 100 или 1000? Почему именно 24?— Вообще-то, это число взято просто, что называется — «от балды», — абсолютно легко начал врать я. — Когда я писал этот эпизод, то действительно хотел написать цифру тысяча, тем самым показав мощь и силу СССР будущего, но затем подумал, что читателю такая цифра покажется слишком большой и неправдоподобной.
— По-моему ясно, что произойдёт, — почесав щёку, пробасил Громов. — Команду опросят о будущем и пошлют воевать на обычной субмарине. Этот крейсер разберут на запчасти, сделают по ним чертежи и уже где-нибудь в 1950 году у нас будет сверхмощная подводная лодка, — и посмотрев на мою кислую мину, — что не так?— Я думаю всё.— Почему?— Есть ли у кого-нибудь желание ответить на политический аспект данного вопроса вспомнив про 20-й съезд КПСС? — спросил я, притихших при этих словах присутствующих.— Да при чём тут политика-то? И причём тут твой 20-й съезд? Что там было? Доклад Хрущёва о… — начал было говорить майор Громов и тут же осёкся.— О культе Иосифа Виссарионовича Сталина, — помог я ему закончить видимо застрявшую в горле фразу и, посмотрев на изумлённых, задумавшихся сотрудников, добавил: — Пока, товарищи, мы не договорились о чём-нибудь подсудном и нас не обвинили в создании какой-нибудь Троцкистской организации, предлагаю сменить пластинку пока не поздно, то есть поменять тему вернувшись к вопросам из зала.— Да, — согласно кашлянул Громов, — действительно, товарищи, чего-то мы далеко от темы ушли. С часами всё понятно и в высшей мере логично. Так? — он обвёл взглядом коллег, которые кивками согласились с доводами обвиняемого. Майор посмотрел на листок и произнёс: — Тогда ещё один важный вопрос. С чего ты взял, что эта, так называемая, спутниковая группировка должна находится на 20 000 километрах от поверхности Земли?— О, это совсем легко, — ответил я и пояснил: — Длинна экватора Земли составляет 40 075 километров. Я поставил рядом два глобуса, покрутил их и понял, что 40 000, это очень далеко и, возможно, сигнал со спутников доходить будет с большой задержкой, поэтому решил сократить в двое. Получилось 20 000 километров.— Офигеть, — вновь восхитился «просроченный» Малафеев, — наши учёные бьются, рассчитывают, считают и пересчитывают, мы запускаем спутники для проверки расчётов, а тут мальчишка решает такую глобальную задачу походя, всуе и даже не замечая этого. Это просто фантастика.
— Ну я бы этот жанр назвал — Альтернативная история, попаданцы во времени или просто попаданцы, — искренне ответил я и, поразмыслив с секунду, согласился: — а так да, это действительно фантастика, причём очень увлекательная и приключенческая.
— Ненужно сейчас об этом, — сказал Громов и задал следующий вопрос…
Глава 27
Так в течении получаса я в форме «блиц опроса» рассказал товарищам, что никто меня на этот роман не подбивал, что я придумал его сам, что конструкцию подводной лодки я также выдумал самостоятельно, опираясь исключительно на фантазию, кадры военной хроники и картинки из книг и журналов. Также, никто мне не подсказывал, что кроме двадцати огромных межконтинентальных баллистических ракет на лодке-исполине, есть ещё: кинотеатр, поле для гольфа, огромный бассейн, баня, казино и боулинг. И да, все невоенные объекты внутри конструкции моей субмарины, были взяты по ассоциации из какого-то старого французского или итальянского комичного фильма, который я смотрел по телевизору.
Однако, кроме этих были и другие неожиданные вопросы. Например, почему на моей подлодке моряки несут службу и ходят в походы по три года. На это я ответил, что с моей точки зрения психологически тяжело прожить и полгода только лишь в мужской компании, без противоположного пола, ибо, к счастью, сейчас у нас пока эра абсолютно «не толерантная». И рассказал любознательным товарищам, что даже думал ввести в роман некий элемент «разрядки», но из-за своей природной скромности постеснялся.— Это какой? — заинтересовался Малафеев.— Резиновые женщины, для капитана и первого помощника, — пояснил я, вспомнив эпизод из замечательного фильма «72 метра» и пока обалдевшие от такого откровения комитетчики переваривали, что этот пионер только что выдал, я достал новую тетрадку и записал название картины, подумав, что, быть может, когда-нибудь у меня получиться её снять.
Через тридцать минут мы почти закончили и Громов под шумок пододвинул ко мне протокол с показаниями и как не в чём небывало, улыбнувшись, предложил подписать.— Спасибо не надо, — вежливо отказался я от такой сомнительной чести.— Саша, это надо подписать. Тут ничего такого нет. Просто твои показания. Это нужно нам для отчётности.— Я не следил, что Вы там записывали, а сам уже не помню, что я вам тут наговорил. Поэтому ничего подписывать я не буду. Напишите, что от подписи отказался.— Нужно подписать, Саша, — влез в разговор Рябцев. — На тебя заведено оперативно — розыскное дело, проходят оперативно — розыскные мероприятия. В рамках этого мы тебя и опросили. Ничего лишнего ты не говорил. Всё записано только с твоих слов и товарищ майор отсебятины никакой не писал и ничего не выдумывал. Поэтому тебе нечего бояться.— Я не трус, но я боюсь, — признался пионер и вновь отпихнул от себя предложенные к подписи листки. — Вы же перед допросом обещали с меня подписи не требовать? И кстати, а что это за листок вы мне тут подсовываете?— Это подписка о неразглашении совершенно секретной информации.— Что за чушь?! Я ни о какой такой информации не слышал, а следовательно и разгласить её не могу.— Но то, что ты рассказал — это само по себе является сверх секретной информацией, — вздохнул Малафеев. — Это тебе надо обязательно подписать.— Как раз наоборот, товарищ капитан, такую бумагу я подписывать совершенно не намерен, потому, что не хочу сесть в тюрьму или получить пулю.— Объясни, — кратко попросил капитан.— Мне кажется, что тут всё очевидно, товарищи. Вы самоубийцы, решили закончить жизнь, но меня-то вы в свой суицид зачем втягиваете? У меня мама, и вообще… Я ещё пожить хочу.— Объясни к чему ты это? — так и не поняв, спросил Громов, переглянувшись со своими коллегами.— По-моему ясно к чему. Вы хотите, чтобы я признал секретными сведения, которые я придумал дома за столом? Вы сами-то понимаете, чем это грозит и не только мне, но и вам, всем вам. Есть такое страшное итальянское слово — «черевато», так вот для всех нас, это крайне черевато. Не понимаете почему? Ну сами подумайте. Государство — огромный механизм, различные учёные: физики, химики, конструкторы; специальные службы с их многочисленным аппаратом; секретчики различных уровней секретности; все эти сотни тысяч или даже миллионов людей, тратили миллиарды советских рублей, на то что обычный школьник придумал дома! Вы представляете, что будет? Вы думаете, когда вы докажите бесполезность всех вышеперечисленных слоёв граждан они вас простят? Я думаю нет. Они будут до последнего держаться за свои рабочие места сопротивляясь и сметая всё на своём пути. Кстати, вы же сами работаете, насколько я понял, в подобном ведомстве. Когда поднимется шум, то наверняка ЦК создаст какую-нибудь комиссию по расследованию этого ЧП. И многим придёт песец! Вам оно надо?— Во даёт, — прошептал Рябцев, посмотрев на капитана.