Монах Андрей. Жизнеописание. Воспоминания духовных чад. Молитвы и советы
Шрифт:
Конечно, Василию нравился город, он полюбил его и, казалось, легко переносил неустроенность студенческой жизни. Правда, к полуголодному существованию добавлялось привычное страдание – больная нога. Кто-то подсказал ему, что ногу можно прооперировать. Ждал ли он чуда от врачей? Надеялся, конечно. А после второго курса активно искал оперативного лечения. Начал с того, что взял путевку в санаторий «Ворзель» в 20 километрах от Киева. Здесь местный фельдшер дал ему адрес клиники, указав диагноз, и с этим, не имеющим никакой силы, «направлением» Василий приехал в Киев в Институт травматологии и ортопедии Академии медицинских наук Украины.
Лечебное учреждение при Академии – одно из известных и старейших в Советском Союзе – открыло свои двери для детей и подростков с ортопедической патологией в 1919 году.
Когда Василия прооперировали, нога выпрямилась и навсегда перестала сгибаться в колене, ему стало легче передвигаться, но без инвалидной трости было все равно не обойтись. После операции он так торопился выписаться к началу занятий в своем вузе, что совсем не считался с самочувствием. В палате над ним посмеивались, мол, какой ты быстрый, молодой человек, после подобных операций здесь лежат по полгода. Но Василий готовился к выписке. Каждую ночь, когда еще кровь сочилась сквозь гипс, разрабатывал ногу, пробовал ходить. И всегда потом в отношении собственного здоровья, которое приходилось постоянно «подправлять», он вставал на активную позицию и говорил: «А давай попробуем?» И преодолевал себя, побеждал, укрепляясь духом. Конечно, к началу учебного года в своем вузе и к работе в лаборатории он приступил без опоздания.
На занятиях Василий никогда не вел конспектов, чем вызывал недоумение у сокурсниц, – один раз услышанное или прочитанное отпечатывалось в его памяти, он всегда был готов на экзамене или зачете ответить на любой вопрос. С третьего курса Василий Пантюхов получал Сталинскую стипендию, так как учился только на «отлично», и он был единственным сталинским стипендиатом на факультете. Сталинская стипендия равнялась зарплате главного инженера большого завода. Для Василия и его матери это было огромным подспорьем. Кроме отличных оценок, стипендиат обязан был нести общественную нагрузку. Василия избрали секретарем комсомольской организации института. Студенческая жизнь кипела: соревнования, конкурсы, субботники, концерты самодеятельности, поездки – благо фантазии и организаторских способностей новому комсоргу было не занимать. С институтским баянистом Сашей Матвиенко они организовали концертные поездки и на небольшие «гонорары» купили новый баян. Когда Василия избирали комсомольским секретарем повторно, то весь зал аплодировал стоя, – такая популярность у него была среди студентов.
Руководя молодежью, Пантюхов беспокоился и об условиях в студенческом общежитии. Начал с того, что установил бак-кипятильник, чтобы к сухому пайку у всех был горячий чай (своей столовой в пединституте не было). Потом пришел черед более серьезных дел. Здание, где размещался вуз, было маловато по площади, не хватало аудиторий. Встал вопрос о строительстве нового здания. Василий написал письмо генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу, и незамедлительно последовал ответ, что новое здание будет построено. Удивительно то, что обещание было выполнено. Вскоре большая институтская стройка началась в новом микрорайоне, в Соцгороде.
Спустя 20 лет во время одной из командировок Василий Петрович приехал в Кривой Рог и побывал в этом здании, отвечающем всем требованиям современного вуза. Рядом построили учебные мастерские, открыли институтский стадион, заложили ботанический сад.
На студенческого лидера «старшие товарищи» возлагали надежды как на будущего партийного работника. Перед защитой государственного диплома Василия Пантюхова пригласил к себе первый секретарь горкома комсомола Кривого Рога и предложил ему работу второго секретаря райкома. Неизвестно, из каких побуждений, ведь предполагались дальнейший рост и перспектива партийной и государственной работы, Василий Петрович отказался от этого заманчивого предложения. Сказал, что хотел бы заняться наукой и у него уже есть тема для будущей кандидатской диссертации – о выработке условных рефлексов у кроликов, что рефлексологией он занимается со студенческой скамьи…
Отказ от должности в райкоме поставил крест на его карьере комсомольского
Любовь с первого взгляда
Третий год Василий Петрович преподавал в институте, на кафедре анатомии и физиологии, когда произошла в его жизни судьбоносная встреча. Он выбрал себе невесту – будущую супругу, Тамилу. На курсе, где девушка училась, он преподавал анатомию и физиологию человека и животных. Ей запомнилось занятие по анатомии и сложная тема: «шейный отдел позвоночника», по которой она впервые ему отвечала. Педагог принес в аудиторию муляж – не муляж, а незатейливое наглядное пособие: семь позвонков, нанизанных на веревочку, и стал называть «отростки и отверстия» по латыни. Назвав ряд латинских терминов, которые нужно было запомнить, он почему-то именно Тамилу попросил их повторить. Ей многое удалось перечислить, поскольку до поступления в пединститут она готовилась и держала экзамены в медицинский вуз. Таким был первый диалог учителя и ученицы – без тени романтики. Но недолго оставалось им идти разными путями ко дню и часу, когда Господь благословил их союз – «союз прекрасный, на жизнь, на вечность договор».
Тамила родилась на Украине в селе Анновка Петровского района Кировоградской области, крещена во младенчестве с именем Таисия. Девочке было пять лет, когда в застенках гестапо погиб ее отец. Образ отца всегда всплывал в ее памяти с отдельными яркими картинами детства.
Тамила, студентка 2-го курса Криворожского пединститута. 1957 г. Такой она была, когда познакомилась с Василием Петровичем
Моряк Черноморского флота Сергей Евтихиевич Лещина, отец Тамилы
Матушка Феофила рассказывает: «Семья, в которой я выросла, была сама любовь, может быть, потому, что состояла из одних женщин: бабушки, мамы и нас, двух сестер. Мы свято хранили память об отце и безмерно дорожили друг другом. До сих пор помню, как радостно мы с Риммой встречали маму с работы: обнимем, подхватим ее под руки и идем рядом, поем. Наше «поющее шествие» было слышно издалека, и многие знакомые встречали нас с улыбкой: «Кто же это так поет? Это же Ольга Петровна со своими девочками». Ни о каких пороках, грехах, несправедливостях, которые так отравляют взаимоотношения в иных семьях, я тогда не ведала и не предполагала – все это проходило мимо, не касаясь нас – мы жили как в Раю. Когда я уже окончила школу, у нас с младшей сестрой Риммой появился отчим. Еще не старый годами, бывший фронтовик, он с самыми благородными намерениями вошел в нашу семью, но сначала попросил у нас с сестрой руки нашей мамы. К сожалению, жизнь Григория Яковлевича Чуркина была недолгой. Инвалид войны, он умер в 52 года. Мы с мамой похоронили «папу Гришу». Деликатный, верный, заботливый человек, он не нарушил теплых, доверительных отношений в нашей семье. Только в 19 лет, уже преподавая в соседнем от нас селе Александро-Марьевка, я насмотрелась, какие в учительских семьях бывают ссоры, измены, и начала бояться, что мой будущий муж тоже может меня обижать».
Школу Тамила окончила в 1954 году и хотела стать врачом, но в Львовский мединститут не прошла по конкурсу. Когда девушка вернулась в Анновку, ей предложили преподавать математику в школе – не хватало учителей. Директор школы был уверен, что их бывшая выпускница оправдает доверие. Тамиле понравилось работать учительницей. Тогда и пришло решение поступать в Криворожский педагогический институт на заочное отделение. Через полгода Тамилу Сергеевну перевели учительницей в другое село, Александро-Марьевку.