Монахиня Адель из Ада
Шрифт:
Словом, отправились в путь. Сначала пошли через луг. Затем через густой, наполненный мрачным шёпотом бор.
По лесным тропинкам шли довольно долго, успели насладиться звуками и запахами, коих днём не может быть.
Со временем бор стал редеть.
Затем перешёл в осинник.
Затем деревья кончились, на пути стали попадаться лишь мелкие кустики.
Фросенька всё время шла впереди, присвечивая тятенькиным фонарём.
Наконец добрели до убогой, излучавшей странные запахи избы.
Изба
Что-то роковое было в том видении. Фросенька и её спутник остановились, стали вглядываться в окружающую темноту, прислушиваться к новым звукам.
Звуков было много. Очень странных, ранее не ведомых.
Путники осмелились подойти к избе поближе, постучали в перекошенную дверь.
Моложавая с проседью хозяйка вышла на крыльцо, приветливо улыбнулась гостям.
Затем случилось неожиданное. Пристальнее глянув в лицо Петра Сергеевича, ворожея закричала:
— Кого ты привела?!
Никто не ждал такого поворота.
Когда хозяйка спряталсь в избе, Фросенька, шикнув на барина, вошла вслед за ней.
Болотникова-младшего оставили снаружи на непределённое время.
Свечение, благодаря которому избу заметили, куда-то подевалось. Потухло совершенно.
Стоять рядом с чьим-то ветхим, покосившимся жилищем, которое располагается не в обычном месте, а среди зловещих, почти непроходимых зарослей кустарников, да ещё и ночью, занятие малоприятное.
Однако слишком долгое стояние на одном месте, особенно в ночном лесу, полностью избавляет от страхов, рождает упрямое, воинственное настроение. И уже не так зловеще выглядят огромные деревья и кусты — местные старожилы, полноправные хозяева этого участка. Как уже неоднократно говорилось, Петру Сергеевичу нравились растения. Он считал их своими покровителями. Если бы не все эти деревья, кустики, цветочки, стебелёчки, кисло бы ему жилось на свете. Людей он не любил. Вернее, относился к ним как к данности. Не весьма приятной.
Стоя в одиночестве, в кромешной темноте, Пётр Сергеевич уже подумывал уйти. Но неожиданно был приглашён в избу! Войдя, узрел простые бревенчате стены, увешанные пучками трав, а также разными диковинными штучками, похожими на амулеты.
Гадалка сидела на лавке у печи, спиной прислонясь к нагретым каменьям. Ноги её находились в глубоком корыте, наполненном мутной коричнево-зелёной жидкостью.
Говорила вещунья еле-еле. Как выяснилось, предыдущей ночью, во сне, ей было видение: кто-то молодой, красивый и блондинистый, сильно похожий на будущего графа, хочет отобрать у неё жизнь. Да не просто хочет! Отбирает…
— Вот вы не верите, а был мне такой сон, — горестным шёпотом произнесла колдунья, совсем не злая, а очень добрая с виду.
Она потянулась к висевшей на стенном крючке
Не игрушка то была, а изображение хозяйки в молодости, судя по чертам вышитого лика и по длинной метёлке зелёных волос. Гадалкины волосы доросли почти до пят, и так же отливали зеленью, хотя и не очень заметной.
Куклины глазёнки-бусинки встревоженно мерцали. Таким же тусклым и тревожным блеском переливался и вещуньин взгляд.
Не выпуская свою копию из рук, лесная мавка вынула ноги из корыта, сунула мокрыми в лапти. Затем поднялась со скамьи, пошла к занавешенному рогожей окну.
Под окном, на глиняном полу, стояла гнутая медная посудина с двумя ручками, недавно вынутая из печи. Потому и пар шёл из неё.
Гадалка взяла с полки деревянный ковшик, зачерпнула отвар, стала жадно пить. Запах зелья был такой, что хотелось заснуть и не проснуться.
— Помните, что я вам говорила? — шепнула Фросенька Петру Сергеевичу.
— Что?
— У этой ворожеи травяные варева огромной силы. Травами она и полы стелет, когда ждёт гостей…
Будущий граф, нагнувшись и прищурившись, осмотрел горбатый пол, пытаясь в полумраке найти хоть одну былинку. Даже зачем-то ногами пошаркал. Безрезультатно, никто им травочку не постелил. Ведь их с казачкой здесь не ждали, незваные они гости.
Выровнявшись и подняв глаза, молодой барин вздрогнул. Хозяйка стояла прямо перед ним, белозубо улыбаясь…
«Ну и влип!» — думал Пётр Сергеевич, завороженно пялясь на ведьму. Он стал вертеть головой, искать Фросеньку. Той не было. Не было и стен! Ничего вокруг уже не было, кроме мутно искрившегося облака, переливавшегося многими оттенками зелени. Болотной зелени.
Парные ароматы сваренных стебельков, цветов и листьев сменились не менее приятным запахом только что сорванных водяных лилий, свежей травы и осоки.
Снова глянув в ведьмино лицо, Пётр Сергеевич был снова удивлён: хозяйка дома помолодела лет на сорок! То была красивая женщина, почти девушка, не лишённая таинственного шарма, глядевшая, однако, скорее с интересом, чем с вожделением. Ещё ни одна барышня не глазела на него так мило: по-доброму, без хитринки. Где-то он уже видел её…
— Мама?.. — неожиданно для себя вымолвил барин.
Видение исчезло. Мутно-зелёное облако уступило место непроглядной тьме. Затем вернулся знакомый полумрак, в котором, всё так же тускло, мерцали стеклянные и металлические предметы.
И запахи вернулись прежние. И звуки. И Фросенька была тут как тут.
— Где хозяйка? — спросил Болотников-младший.
— Пошла на двор, корыто вылить, — ответила казачка вполне спокойно.
Дверь избы была настежь открыта.