Монастырь дьявола
Шрифт:
– Сколько малых детей съедено при твоем участии?
Женщина разразилась истерическим хохотом:
– !7! Нет, 20! И всех прижила с множеством чертей! Чертики пляшут на крыше – бух-бух, бум-бум! Чертики! Дождь из чертиков! – хохот, – на крыше пляшут чертики в железных башмаках!
– Как ты их готовила – варила или жарила?
Глаза ее закатились….. Женщина упала на пол ничком, потеряв сознание. Палач вылил ей на лицо ковш ледяной воды. Врач трясся от ужаса. Старуха очнулась:
– Я погубила смертью 240 человек и столько же хотела бы погубить!
– Как ты их погубила?
– Всех сварила! И отпустила на луну! Старых и молодых!
– Как ты поднимала бурю и снегопады? С помощью детского сала?
– 17 в хороводе на траве мало… 25 в самый раз, – снова раздался хохот.
– Для мази необходимо сало мертвых или живых детей?
– Я пила их кровь! Я съела их сердце! Я съела их мясо! Я забрала их глаза!
– Сколько рожениц ты извела?
– Больше сотни! Все они проходили мимо и собирали цветы в саду!
– Как ты добывала уродов, которых подкладывала в колыбели вместо настоящих младенцев?
– Выкапывала их в огороде! Они росли в моем огороде! После дождя!
Снова принялась жутко трясти головой.
– Можешь ли ты превратить коровье молоко в кровь?
Но вместо ответа, тряхнув прядями слипшихся кровавых волос, старуха снова запела. В ее рту не хватало многих зубов, а на месте выбитых (очевидно, выбили в застенках) зияли разверстые кровавые раны. Вместе со слюной из ее рта вылетали брызги свежей крови и оседали на полу. Немного успокоившись, женщина прекратила петь. В ее глазах (застекленевших в страшном, ничего не понимающем выражении сумасшедшей) заблестели слезы. Постепенно тихий голос сорвался на громкое рыдание:
– Мой мальчик умер 40 лет назад… Мой маленький мальчик… Он был таким добрым, таким красивым… Я не хотела бы увидеть его здесь… Что вы хотите от меня? Что вам надо? Уничтожьте меня, вырвите, как дерево, из земли! Я 40 лет распутничала с чертями! Я извела и уничтожила сотни людей! Сварила их живьем в своем котле! Я много раз поднимала бури и снегопады, вызывала туманы и лютый мороз, устраивала пожары! Я хотела бы спалить весь этот город дотла! Спалить, чтобы не осталось от него даже стен! Даже горстки пепла! Будьте вы прокляты! Прокляты…..
Голова ее бессильно свесилась на грудь, на губах обильно выступила кровавая пена. Женщина замолчала. Все одновременно посмотрели на врача. Тот быстро приблизился к ней, пощупал пульс на шее, посмотрел зрачки.
– Обвиняемая лишилась сознания, но она жива, – голос врача дрожал так сильно, что с трудом можно было разобрать слова, – продолжать допрос сегодня невозможно. Следует отложить на несколько дней.
Инквизитор повернулся и тяжелой поступью вышел из комнаты. Все подобострастно поспешили следом за ним. Подойдя к обвиняемой, палач грубо пнул ее в плечо. Тело женщины упало вниз, лицом на пол, и осталось лежать так – в неудобной позе, с опавшими вдоль тела руками.
2013 год, Восточная Европа
Профессор Славский перевернул последнюю страницу рукописи, и замолчал. Он быстро встряхнул головой, пытаясь отогнать от себя чудовищную картину.
– Протокол этого допроса заканчивается на том, что обвиняемая потеряла сознание от пыток. Продолжения нет. Насколько я понимаю, продолжения не было и в жизни. Инквизитор услышал достаточно. От нее услышали то, что хотели.
– Невозможно поверить, чтобы человек в здравом рассудке мог такое наговорить… А, главное, поверить в подобное!
– Она не была в здравом рассудке. Ведь Марта
– Я не верю, что это могло происходить на самом деле! Разве те, кто ее допрашивал, не видели, что от пыток она сошла с ума?
– А вот это им было все равно. У мужчины, попавшего в руки инквизиции, еще были шансы спастись. У женщины – нет. Ни одного шанса. За всю историю существования инквизиции ни одна женщина не спаслась от костра. Женщина, попавшая в инквизиционные застенки, знала, что ее ждет только одно из двух: смерть от пыток или костер. Третьего не существовало. Впрочем, если женщина вела себя хорошо, то есть подтверждала все обвинения, давала такие нелепые показания, обвиняла всех знакомых, и побольше, то к ней, по решению инквизитора, могли проявить особую милость: задушить перед костром и не сжигать заживо.
– Это ужасно.
– Да, это ужасно. Известны случаи, когда мужчины сами убивали своих жен, дочерей, матерей, сестер, если знали, что им грозит преследование инквизиции. Убивали, чтобы спасти любимого человека от страданий и выдавали инквизитору труп. Внизу рукой Марты Бреус есть приписка о том, что обвиняемую Урсулу Браун «отпустили на волю» летом в присутствии большого числа народу. Сожгли живьем на площади.
Между ними повисло тяжелое молчание.
– Вы не смотрели другие документы по инквизиции за этот период в архиве? Не выясняли, что это за отец Карлос Винсенте? Откуда он взялся?
– А вот это как раз то, что я попрошу сделать вас, молодой человек. Я попрошу вас пойти в архив и посмотреть все, что вы найдете об инквизиторе Карлосе Винсенте, а потом рассказать мне. Я уже выписал вам специальный пропуск (порывшись в карманах, профессор протянул ему какую-то бумагу). К сожалению, я сам не могу это сделать. У меня нет времени. Я слишком занят работой, лекциями, книгой. А у вас, молодой человек, это единственное дело – выяснить все, что только возможно, об отце Карлосе, о том, как он был связан с Мартой Бреус (а я не сомневаюсь, что такая связь существует), и с вашей историей. Я чувствую, что ключ ко всему, главный ключ хранится именно в этой загадке древности. И отец Карлос – одно из главных действующих лиц. Марта Бреус не даром упоминает его так часто. Итак, вот первое, что следует делать. Разгадка не в современности, а в том периоде жизни Карлоса Винсенте, когда на этих землях он исполнял обязанности инквизитора, и вот здесь (профессор хлопнул рукой по рукописи). Вы занимайтесь поисками, а я тем временем попытаюсь поскорее перевести оставшуюся часть. Да, и еще. Знайте: с этого момента у вас есть союзник!
Он не мог скрыть свой скептицизм:
– Откуда вы знаете, что я не украл эту рукопись? Откуда вы знаете, что можете мне доверять?
– Я знаю это по двум признакам, – не растерялся Славский, – Во-первых, я читал хотя бы часть рукописи. Вы помните, что было написано в самом начале? Тот, в чьи руки попадет рукопись, будет чист сердцем. Может быть, вы не поверите моему суеверию, но если дух решает отдать кому-то такой драгоценный и важный предмет, то выбирает этого человека по определенным признакам. И я считаю, что один из этих признаков – чистота сердца. Вы получили такой важный документ потому, что сердцем чисты. А во-вторых… Я знаю, кто вы. Я узнал все о вас. И об истории вашей семьи.