Монгол

Тейлор Колдуэлл

Темуджин посмотрел на Бельгютея и Джамуху.

— Пора! — промолвил он тихо.

И в тот же миг легковооруженные воины, восседавшие на шустрых конях, рванулись вперед, как на крыльях ветра. Через миг они смешались с передними рядами тайджутов. В небе сверкали тучи стрел, воздух заколебался от воплей людей, грохота падающих тел, звона мечей и глухих ударов оружия о кожаные лакированные щиты. В воздухе непереносимо запахло кровью, и было невозможно точно описать, что творилось вокруг. Всех окутывало облако пыли, не дававшей дышать, от нее воинам было сложно различить, кто был перед тобой с

диким лицом и сверкающими зубами — друг или враг?

За рядами сражающихся нокуды уже отдавали приказания другим воинам, которые, миновав тяжеловооруженных воинов, пришли на помощь тем, кто оказывал сопротивление наступавшим врагам. За ними двигались легкой трусцой воины в тяжелых доспехах, они откидывались в седлах назад, раскручивали над головами кожаные арканы, натягивали луки и пускали в ход быстрые легкие копья.

Ни стрелы, ни копья не миновали своей цели — оружие и время были слишком дороги для воинов Темуджина — пораженные точными ударами мечей воинов Темуджина, их меткими стрелами враги падали на землю с громкими криками, а испуганные кони довершали участь несчастных, затаптывая их копытами.

Тайджуты не ожидали такого поворота. Они сразу оказались в невыгодном положении. Задние ряды их войска попали в смертельную ловушку. Число упавших из седел и затоптанных воинов, даже не успевших принять участие в сражении, быстро росло. Однако наступавших все равно было слишком много, поэтому тысячам из них удалось проникнуть в долину и распространиться по ней. Легковооруженные всадники под командованием брата Таргютая заняли удобное положение и галопом помчались в атаку.

Удар приняли на себя тяжеловооруженные монголы, они, кажется, совсем не испытывали страха, так как понимали, что отступать нельзя. Их поддерживала непререкаемая вера в помощь духов, а тайджутов — только жажда наживы, смелость и ненависть.

Холмы отражали крики и грохот. Тайджуты прорвались далеко в тыл войск Темуджина, но остались без помощи своих тяжеловооруженных товарищей, что давало преимущество воинам Темуджина. Монголы быстро разделились на небольшие маневренные отряды, крутились вокруг тайджутов, пускали в них стрелы, стаскивали противников с коней арканами и даже голыми руками, когда не получалось размахнуться мечом, пустить стрелу или развернуть в полете веревку. Перед их натиском не мог устоять никто. В узкой долине шла резня, земля была мокрой от пролитой крови. Под защитой войлочных стен юрт скорчились женщины и жарко молились за победу своих мужей и братьев, прижимая лица орущих младенцев к материнской груди. Пастухи и подпаски строго следили за испуганной скотиной, одуревшей от криков и шума и пытавшейся куда-то мчаться, но людям удавалось сдерживать животных.

Приказания Темуджина были заранее известны. Его воины пытались окружить противника и постепенно сужали круг, делая так, чтобы чужие воины теснили и давили друг друга, теряя возможность сопротивляться.

Темуджин оставался в центре сражения. Казалось, его рука не уставала разить тайджутов. Он был великолепным воином. Приподнявшись в стременах, он то и дело взмахивал мечом и убивал, убивал, убивал… Его ранили в плечо, и на белой одежде проступили кровавые пятна, шапка его слетела с головы и при свете солнца рыжие волосы походили

на пламя. Джамуха не оставлял друга ни на миг, его меч сверкал, отражая удары нападавших, а его конь топтал тех, кто, упав на землю, пытался мечом поразить коня Темуджина.

Даже посреди смерти, криков и мелькания мечей, хрипящих людей и мечущихся коней Темуджин подумал: «Я ошибался. Он меня любит!» Эта мысль прибавила ему силы, и он усмехнулся, поражаясь самому себе, взглянув прямо на Джамуху, тот ответил ему улыбкой.

Неожиданно перед Темуджином возник Таргютай, глаза которого бешено сверкали. Таргютай ненавидел молодого родственника за то, что он моложе и сильнее его, понимая, что не сможет одержать победу до тех пор, пока тот жив, и между ними нет мира.

Сражение шло за власть над степями и пустынями. Один из них должен был умереть!

Темуджин заметил и сумасшедший блеск в глазах на узком лице с бородкой и злобный оскал зубов. Таргютай был очень смелым и суровым воином, ему в сражении помогала бешеная ненависть. Когда Темуджин заметил рядом поднятый окровавленный меч, то поразился не только внезапному появлению Таргютая, но и выражению лица, искаженного от ненормальной ненависти, и на миг его рука словно окаменела. Он ничего не слышал, кроме шумного дыхания Таргютая, ничего не видел, кроме злобного лица и меча противника, нацеленного прямо ему в грудь.

Темуджин осознал, что его уже ничто не спасет, потому что он потерял драгоценное мгновение. Однако миг спустя он, ничего не понимая, все так же смотрел на противника, но вместо Таргютая с его ненормальной усмешкой, видел перед собой тело безголового всадника, из шеи которого брызнула кровь. Затем медленно и осторожно тело, все еще сжимая рукоять меча, начало клониться в сторону и с грохотом слетело с коня.

Темуджин взглянул направо, открыв от изумления рот. Джамуха был рядом, а его меч алел от свежей крови врага. Снова Джамуха слабо улыбнулся и вытер кровь о круп своей серой кобылки.

— Ты опять спас мне жизнь! — воскликнул Темуджин.

Джамуха не ответил, а снова поднял меч, видя приближающихся противников.

Воздух был наполнен дикими криками, но каким-то удивительным образом известие о смерти Таргютая мгновенно распространилось среди тайджутов, и они бросились удирать. В едином порыве тысячи всадников устремились к узкому проходу между скалами, погоняя испуганных коней. Монголы вопили от радости и преследовали отстающих вражеских всадников, отбивали их от мчащейся массы, сбрасывали с седел с помощью кожаных арканов, пронзали копьями и разили мечами и стрелами. Противник, кажется, потерял разум от страха. Каждый теперь сражался лишь за себя.

Сотни всадников побросали мечи и опустились на колени, подняв руки в знак того, что они сдаются в плен. Только некоторым из тайджутов удалось удрать, и все, как один, считали, что их победили демоны, а не люди.

В сражении погибли пять тысяч тайджутов, а более десяти тысяч были ранены. Многие тысячи воинов были взяты в плен. Среди пленных оказался брат Таргютая — Тодьян-Гирте. Победа далась Темуджину нелегко: погибли три тысячи лучших его воинов, а Касар был тяжело ранен, несколько нокудов погибло, многие тысячи воинов Темуджина получили разные ранения.