Моника 2 часть
Шрифт:
– Если начался суд, то ни на что не хватит времени.
– Конечно же хватит, хозяйка. Не смущайтесь так. Они все в суде и будут говорить и говорить, пока не устанут. Губернатор все уладит, все, все, все.
– Замолчи! Старый губернатор – идиот. Только он мог исчезнуть в подобный момент.
– Он не дурак, наоборот. Он увидел, что все запуталось и решил уйти. Поэтому и говорю: кто приказывает, тот и приказывает, а сеньор губернатор…
– Замолчи и прекрати болтать глупости! Из-за тебя мы так поздно пришли. Замолчи и дай подумать. Нужно поговорить с судьями,
Неожиданно открылась дверь, и в проеме показался молодой человек в английской форме. Не раздумывая, руководствуясь замечательным чутьем, Айме подошла к нему и поздоровалась:
– Добрый день. Вы свидетель против Хуана Дьявола? – она приблизилась к человеку, который смущенно отошел на шаг, и ее черные глаза оценивали его взглядом меда и огня. Приблизившись к растерявшемуся юноше, она стала сладко заискивать: – Думаю, смогу угадать, кто вы, по вашей форме и манерам. Вы офицер, схвативший его на Доминике? Говорили об ужасных вещах про Хуана.
– То, что я расскажу, сеньорита, – пояснил офицер холодно, – можно услышать в зале заседаний. За его пределами я не могу с вами говорить, так как со свидетелями запрещено общаться. Не знаю, известно ли вам об этом.
– Мне лишь нужен друг, кому можно довериться, человек достаточно благоразумный, чтобы хранить молчание и имеющий мужество, чтобы помочь. Простите, если обращаюсь к вам, не зная вас, сеньор офицер, но я в отчаянии.
Айме подошла к Чарльзу Бриттону, который на этот раз не отошел. Он не сводил с нее взгляда, словно огонь черных глаз ослеплял его, словно горячее и страстное дыхание слов парализовало его волю.
– Вы – герой, я знаю. Я слышала разговоры о вашем ужасном путешествии.
– В этом ужасном путешествии герой не я, а Хуан Дьявол. Но повторяю, я не могу говорить, сеньорита. Я вышел на секунду из зала и должен немедленно возвратиться, потому что меня позовут.
– Послушайте, пожалуйста! Не отворачивайтесь от меня. Сжальтесь над бедной женщиной!
– Я, да, но… Дело в том… – бормотал смущенно офицер.
– Вы обвиняете Хуана.
– Я рассказал правду, сеньорита, совершенную правду, о случившемся во время поездки, и не хочу вредить этому человеку, напротив. По поводу остального мне ничего не известно, не знаю причин суда. Я ответил, когда меня спросили.
– Хуан Дьявол невиновен, ему расставили ловушку, засаду! Все против него! Губернатор обещал помочь, но не хочет ссориться с важными людьми, которые хотят погубить Хуана по особым причинам. Это личное дело, далекое от правосудия, в котором замешан Ренато Д'Отремон. Помогите спасти его!
– Но как? Каким образом?
– Иногда одно слово может спасти.
– К сожалению, оно будет не моим. Судьба правосудия зависит от других свидетелей, а не от меня, сеньорита. Есть, к примеру, человек с изуродованной рукой. Думаю, он пал жертвой нападения. Конечно же, его слова будут иметь вес, как и заявление о похищенном мальчике. Еще есть мелкие торговцы, которые обвинят его. Как сказал, я менее всех подхожу вам.
– Мне нужно поговорить с ними!
Она оперлась мягкой горячей рукой о руку офицера, ее тонкий запах окутывал молодого человека, подавляя волю. Он беспокойно посмотрел по сторонам и вперил взгляд в прекрасные глаза женщины, словно загипнотизированный. Чарльз Бриттон чувствовал, что его воля рушится. Поняв это, Айме вкрадчиво настаивала:
– Я верю вам. Сердце подсказывает, что должна верить. Это выглянула моя счастливая звезда. Вы можете привести некоторых свидетелей из зала.
– Нет, нет, это невозможно! – возразил смущенный офицер.
– Не произносите такого сурового слова, не убивайте последние надежды. Только две вещи. Хотя не только две. Положите деньги в руки человека с забинтованной рукой и скажите, что это приказ. Нужно спасти Хуана Дьявола! Еще отдайте в руки Хуана эту бумагу.
– Невозможно! Это строго запрещено, вы же понимаете, я наименее подхожу для такого, поскольку мне не позволяет честь офицера, и тем более я иностранец.
– Какое значение имеют для вас законы Франции? – опровергла Айме с мягкой настойчивостью. – К тому же я прошу только об услуге. Хочу, чтобы вы лично вручили эту бумагу. Там всего несколько строчек для поддержания духа. Какой-то клочок бумаги. Если у вас есть карандаш…
– Да, вот. Но... – колебался офицер.
– Дайте на секунду. Несколько строк. Всего несколько строк, которые дадут ему силу, и он воспрянет духом. Я совершенно уверена, как только он прочтет их… – она вырвала карандаш из рук офицера, быстро написала несколько коротких строк, сложила пополам бумагу; с легкой боязнью нежно сжала руку, которая отказывалась брать записку: – Я знаю, вы найдете способ, чтобы Хуан прочел это перед дачей показаний. Знаю, исполните мою просьбу.
– Если вы так настойчивы. Но правда в том, что я… – запинался смущенный офицер.
– Вы навсегда получите мою благодарность, – намекнула Айме. – Навсегда и всюду я ваша подруга. Подруга во всем. Поверьте, офицер. Ваше имя…?
– Чарльз Бриттон, к вашим услугам. Но… – Он задержался на секунду и с оживленным интересом спросил: – А вы, сеньорита? Могу ли я узнать ваше имя, чтобы запомнить его?
– Скоро узнаете. Доверюсь вашему благородству и слову, которое может стоить мне жизни. Запомните меня как женщину, пожертвовавшей собой ради Хуана Дьявола!
15.
– У вас есть доказательства в свою защиту, обвиняемый? – спросил председатель.
– Ваше Превосходительство в самом деле желает, чтобы я защищался? – притворился угодливым Хуан, не теряя иронии.
– В третий раз обращаю внимание обвиняемого на дерзость ваших ответов. Ограничьтесь данной возможностью. Вам есть, что добавить в свою защиту относительно обвинений последнего свидетеля? Вы отрицаете неопровержимые доказательства почти дюжины поездок, перевозки продуктов, приобретенных незаконным путем, украденного товара?