Monologue of my soul
Шрифт:
И удобно присядет в кресле,
Станет влажнее воздух,
Она-муза поэзий.
Попросит плед, горячее какао,
Лениво укутав ноги, начнёт читать,
И её нежная рука сухая,
С лица твоего спокойно снимет прядь.
Она не задаст тебе ни одного вопроса,
Вечером просто попросит сварить глинтвейн,
Она так красива, рыжеволоса,
Любит кофе, дым и портвейн.
Расположившись на балконе одной из комнат,
Она устало сдует моменты
А затем улыбнётся скромно,
Уютно, с простотой эстета.
Не прогоняй её, пускай сидит,
Поговори с ней, она пришла,
Ею целый мир свит,
Она и прохладна и тепла..
Расскажи ей, чем запомнилось лето,
Кто разочаровал и спас, расскажи,
Кем твоё чувство было задето,
Свою душу ей обнажи.
Можешь жаловаться, не стесняясь,
Можешь слёзы лить, она поймёт,
Она, как мать над тобой склоняясь,
Руку на плечо твоё кладёт.
Подведи итог, сделай перерыв,
И в последний раз оглянись назад,
За окном день снова дождлив,
И даже падал огромный град.
Она приласкает тебя нежными лучами,
И подарит надежду на завтра,
Укроет своими листами,
Она не стерпит ложь, только правда.
Она не медленно идёт, просто пешком,
Её приход молниеносен,
Она в сером плаще, но с ярко-жёлтым зонтом,
Встречай. Она уже здесь. Осень.
* * * *
Ты столкнёшься в своей жизни с массой критики,
Единицы будут верить в твою победу,
Будут мешать друзья, врачи и политики,
И будь уверен, заберут самую сладкую конфету.
Нет смысла быть субстанцией в кресле,
Ты же знаешь, самолёты против ветра взлетают,
Он паря над облаками путь на землю отрезал,
И ему не важно, что ветра его качают.
Он в небо стремится, словно птица,
У него есть цель, назад на землю сесть,
Он, по сравнению с небом-крупица,
Но он не сдаётся, у него есть честь.
Помни, что манеры, воспитание, мозг-можно сыграть,
Но никто, никогда не сыграет силу,
Либо ты себя и своё будешь защищать,
Либо тебя очень скоро сведут в могилу.
Трус всегда бросается бежать,
Не давай никому овладеть собой,
Да, тебя на взлёте будет качать,
Но если не взлетишь – зарастёшь травой.
В отстойнике упавших, невзлетевших самолётов,
Всегда царит глухая тишина,
Это кладбище тех, кто отказался от взлётов,
Их металл давно покрыла ржавчина и рыжина.
Считай себя пилотом огромной птицы,
И решай, либо отстойник, либо доска почёта,
Не сочиняй про то, что ничего не можешь,
И помни: чёрная полоса – полоса для взлёта.
* * * *
Я бы лучше спала на полу возле твоей квартиры,
Чем отдельно, нежиться в постели,
Не нужны мне дяденьки-банкиры,
Я вернуть хочу свои апрели.
Я бы лучше в парке на скамейке,
Я бы на асфальте, на бетоне,
Я бы лучше не на Лексусе, а на "Копейке",
На автобусе, троллейбусе, в вагоне.
Лишь бы не самой среди этих простыней,
Лишь бы не холод одиночества,
Я затерялась среди чужих февралей,
И мне сбежать от них очень хочется..
Я бы лучше на полу возле твоей квартиры,
Но знать то я буду, что рядом с тобой,
Я сама с собой наконец буду в мире,
Я так устала везде быть чужой..
Пусть холодно, твёрдо и сыро,
Пусть одиноко, не станет мне хуже,
Я согласна на должность кассира,
Пусть только высохнут лужи.
Я на полу у твоей квартиры,
Дверь целую и обратно ухожу,
Мне на память только фото-сувениры,
И боль твоему ножу.
* * * *
Именно так люди и сходят с ума,
Сидя дома с кружкой чая и книгами,
На грани написания письма,
С эмоциональными жёсткими сдвигами.
Именно так люди теряют надежду,
Сидя с самим собой в пустой комнате,
Где-то с грустью и унынием между,
Где-то между «вспыльчивая» и «скромная».
Именно так люди и сходят с ума,
Оставаясь слишком долго наедине с собой,
Когда за окнами ливни, шторма,
И один негатив в ленте новостной..
Люди теряют себя среди слов,
Среди слов, что не дали сказать,
Прячут себя среди городов,
Чтобы снова себя собрать.
Одиночество, мысли и скука,
Это русло неизменной реки,
Когда на грани последнего стука..
Тебе не подали руки.
* * * *
Моя девочка так часто несла бред,
И на носочки, чтоб меня поцеловать вставала,
В одних носках готовила обед,
И сказки нежные мне перед сном читала.
Она руки грела под моей футболкой,
Она на моих коленях пила чай,
Жужала мне под утро пчёлкой,
И уходила в магазин со словами: "не скучай".
Она постоянно смеялась надо мной,
И щекотала, высунув язык,
Она мне стала подругой и сестрой,
И говорила всё в лицо, напрямик.
Она заставляла ходить с ней в магазины,