Монстр
Шрифт:
Это была подсказка. Все остальные хором вскричали: «Да! Да! Дайте права шимпанзе! Дайте свободу обезьянам!»
— Вы когда-нибудь были там? — отпарировал Кэп. — Приматов никто не мучает. Там просто проводятся наблюдения, исследования поведенческих реакций. Самое худшее, что они там делают, так это дают приматам огурцы вместо винограда.
Одни испустили стон, другие ничего не поняли, а третьи выразительно закатили глаза. Тарзан даже настроился на враждебный лад:
— Эй, не надо врать, приятель!
— Их же держат в клетках, верно? — спросил
Женщина выкрикнула прямо в лицо Кэпу:
— Они хотят, чтобы мы так думали! Да, действительно, может, обезьяны, находящиеся на территории университета, и не подвергаются жестокому обращению, но что насчёт остальных, которых вывозят отсюда?
— Из университета? — спросил Кэп. — Откуда вы… Наряженная деревом девушка с игрушечным шимпанзе на одной из веток (её руке) крикнула: «Машина!»
Они выстроились двумя рядами по обеим сторонам подъездной дороги и снова начали монотонно кричать, размахивая плакатами: «Свободу нашим братьям! Свободу обезьянам!» Горилла опять принялась приплясывать, Тарзан испустил протяжный вопль, орангутанг закружился на месте, размахивая руками, а маленькое дерево закачалось на ветру, когда ворота поднялись и автомобиль тронулся с места. Кэп сорвался с места и встал перед автомобилем.
— Эй! Эй, Баумгартнер!
Водитель резко затормозил, потом посигналил.
— Вас арестуют! — крикнуло деревце Кэпу.
Кэп сдвинул тёмные очки на лоб и опёрся на капот автомобиля.
— Баумгартнер! Это я, Капелла!
Водитель продолжал сигналить, глядя на него через лобовое стекло.
Кэп снял соломенную шляпу.
— Кэп! Майкл Капелла! — Водитель опустил боковое стекло и высунул голову наружу. — Кэп? Ты что, с ума сошёл?
Кэп отдал свой плакат горилле и, подбежав к закрытому окошку с пассажирской стороны, крикнул в него:
— Нам нужно поговорить!
После нескольких секунд мучительных колебаний Баумгартнер подался всем телом вправо и открыл дверцу.
Кэп уселся на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу, отгораживаясь от протяжных монотонных криков демонстрантов.
— Прошу прощения за свой наряд, но меня не впустили бы повидаться с вами.
Доктор Эмиль Баумгартнер нажал на газ.
— Ладно, давайте уберёмся отсюда, пока кто-нибудь не увидел вас.
Флеминг Кринкович, двадцати трёх лет, безработный сын безработного шахтёра, стоял и таращил глаза, бессознательно потряхивая головой от изумления, смешанного со страхом. Его костлявые руки дрожали, ожидая сигнала от ошеломлённого мозга. Он не мог вымолвить ни слова, только тихо ахал и охал.
Было раннее утро. Тени ещё были длинными, и потому следы на земле выделялись особенно рельефно. Многие годы он надеялся обнаружить хотя бы один след снежного человека, не оставляя попыток и попусту тратя бесчисленное количество фруктов на приманку, пока все окружающие смеялись над ним, а родители лишь печально качали головами. Сегодня утром оказалось, что дело стоило всех положенных на него усилий.
Руки у Флеминга тряслись так сильно, что он не сразу сумел вытащить фотоаппарат
Щёлк! Он снял след с одной стороны.
Щёлк! Теперь с другой.
Щёлк! Прямо сверху.
Щёлк-щёлк! Крупный план.
Щёлк-щёлк-щёлк! Монтаж, который он сделает на компьютере.
Щёлк. Отпечаток человеческой ноги.
Пальцы застыли на кнопке затвора. Он выглянул из-за фотоаппарата.
Не один, а несколько следов от ботинок: некоторые едва различимы под наложившимися сверху отпечатками огромной ступни сасквотча, другие оставлены поверх его следов, третьи вообще сами по себе. Следы маленькие: вероятно, принадлежат женщине.
Он читал об этом — что-то такое о женщине, пропавшей в лесах в окрестностях Эбни.
Арлен. Надо позвонить Арлену! Флеминг пробежался по кругу, возбуждённый и взбудораженный.
Цифры. Там на земле написаны цифры!
Он выхватил из кармана ручку, уронил, поднял и торопливо записал цифры на ладони.
Потом побежал по тропе, на ходу запихивая фотоаппарат в футляр. Ему нужен гипс для снятия слепков и линейка — и он должен срочно позвонить Арлену!
— Нам просто нужен ещё один день! — Джимми был непреклонен.
— Он перемещается. Он ушёл из наших мест, — сказал Пит. — Сколько бы твои ребята ни сидели там…
— Послушай! Твои люди шатались по лесу, производя шум, распугивая животных, оставляя повсюду свой запах. Неудивительно, что нам не удалось поймать этого медведя!
— Я не могу прекратить поиски, — сказал шериф Миллз. — Не могу, пока мы…
— Вы обследовали все восемь зон. Где ещё вы собираетесь пройти? Весь остальной лес?
Пит, шериф Миллз и Джимми стояли лицом к лицу на веранде «Высоких сосен», восстановившие силы после ночного сна и готовые сшибиться рогами.
Пит поднял руку, надеясь выступить с хотя бы одной законченной фразой.
— Что бы за зверь это ни был, он движется на юг. Ему наплевать на твои засады и пирожки.
— Ты этого не знаешь!
— Ну, Рид выдвинул довольно разумную гипотезу… Джимми выразительно закатил глаза.
— Так значит, теперь ты слушаешь его?
— У него есть интересные соображения, если послушать!
— Я хочу услышать, — сказал Миллз.
— Вы потеряете доверие окружающих! — предостерёг Джимми. — Вы уже теряете людей, или вы не заметили?
Кейн и Макс, мало спавшие ночью и не добившиеся никаких результатов, стояли в стороне. Их не приглашали участвовать в разговоре, но Кейн всё же подал голос:
— Прошу прощения, шериф, но многим из нас необходимо знать, что мы тратим время не попусту. У нас есть определённая, чётко сформулированная задача или нет?
— Мы по прежнему ищем кого-то? — вставил Макс. — Мы охотимся на медведя, на снежного человека или что?
— Мы не охотимся на снежного человека! — рявкнул Джимми. Он повернулся к шерифу Миллзу. — Видите? Вот такого рода пожар мне постоянно приходится тушить, и я уже сыт по горло!