Монстры из хорошей семьи
Шрифт:
– Четыре месяца, – сухо обронила Ира.
– Извини?
– У меня такой срок.
У Нелли затряслись руки.
– Тебе уже не сделают аборт, – потрясенно прошептала она.
– Почему? – скривилась Ира.
– Это убийство.
– Плевать.
– Врачи не захотят рисковать.
– Заплачу, сколько попросят.
– Боюсь, тебе никто в такой ситуации не сумеет помочь, – залепетала Нелли Ильинична. – Хотя сходи, попроси…
Ира упала в кресло и зарыдала:
– Ты не понимаешь! Это конец, все! Придется сидеть с ребенком… А я погулять хочу! Мне надо
Не договорив, Ира вскочила и убежала, а Нелли бросилась звонить Марии Андреевне и Анне Ивановне.
– Не надо переживать, – спокойно загудела Нюра, – выкрутимся.
– Врач наверняка откажет, Ира может пойти к малограмотной бабке и умрет от заражения крови, – нервничала Нелли, – думаю, ей придется родить. Давайте попытаемся вместе ее уговорить.
– Я сейчас приеду, – живо сказала Нюра, – лучше с глазу на глаз беседовать.
В результате мозгового штурма появился план сделать матерью Нюру. Самое интересное, что никто из окружающих не произвел простые расчеты и не удивился, каким образом Анна Ивановна, совсем немолодая женщина, ухитрилась забеременеть, а потом родить замечательно здорового младенца. А еще Нелли опасалась, что Ирочка нагуляется и через пару лет начнет предъявлять права на девочку, испортит той психику. Элла Дементьевна обожала дочь, избаловала ту до невозможности, выполняла любые ее желания, и Ира выросла в полнейшей уверенности: если ей чего-то хочется, оно у нее обязательно должно быть, и точка.
Но опасения Нелли оказались напрасны. Ирочка абсолютно не интересовалась девочкой, Аллочка оказалась целиком и полностью на попечении Нюры и Мани.
Нелли Ильинична замолчала, а потом с легким недоумением добавила:
– Конечно, я проявила редкостную наивность. После смерти Эллы решила поговорить с Ирой по поводу работы: «Оклад не особо велик, но никто не начинает с больших денег. Здесь неплохая перспектива, работай, старайся, станешь сначала старшим библиотекарем, заведующей абонементом, ну а дальше… Я же не вечная, когда-нибудь придется и дела передавать».
Ира покивала, но особого рвения не проявляла. Она пользовалась тем, что является почти членом семьи начальницы, и позволяла себе опаздывать на службу, прогуливать. Девушка освоила великолепный трюк – едва Нелли Ильинична открывала рот и начинала отчитывать безголовую Ирину, как та моментально наполняла глаза слезами и хныкающим голоском заводила: «Да, понятно. Я теперь сирота, всякий обидеть норовит…» Нелли моментально прикусывала язык. Она сама рано лишилась родителей и хорошо знала, каково жить с сознанием своего полнейшего одиночества.
А еще Нелли долгое время не замечала очевидных вещей: у Иры, зарабатывающей сущие копейки, постоянно появлялись красивые платья. Но потом заведующая насторожилась. Началась зима, и Ирочка заявилась на службу в шубке. Ясное дело, сотрудницы начали завистливо вздыхать, шушукаться, и Нелли спросила у лентяйки:
– Откуда обновка?
– Из лесу, вестимо, – засмеялась Ира. Но, увидев вытянувшееся лицо подруги покойной матери, посерьезнела и пояснила: – Я замуж выхожу, это подарок жениха.
Нелли порадовалась за девушку и успокоилась.
– Муж-то у Ирки кагэбэшник, – шептались тетки на выдаче книг, – оклад имеет такой, что и сказать страшно.
– Нет, он писатель, – утверждали бабы из читального зала, – отсюда и бешеные деньги.
Нелли Ильинична, до которой, в конце концов, доползли слухи, обозлилась и велела подчиненным:
– Прекратите идиотничать. Ничего особенного в супруге Ирины нет, насколько знаю, он самый обычный человек.
– Да вы чего! – замахала руками местная совесть Вера Андреевна. – Только гляньте, какие теперь у нее шмотки.
Нелли вызвала к себе Ирину и сухо спросила:
– Где работает твой супруг?
Ира быстро стрельнула глазами:
– Вы меня как заведующая спрашиваете?
– Да, – кивнула Нелли Ильинична.
– Учителем, – улыбнулась Ирина.
– Откуда у тебя обновки?
– А вот это ненужный интерес для руководителя, – прищурилась Ирина и живо солгала: – Впрочем, ничего особенного нет, мать Романа хорошо шьет, вяжет, покупает журналы с выкройками, фурнитуру и моделирует одежду.
– Обувь тоже сама тачает?
– Ну… нет.
– Цепочка, серьги, колечки, браслет, шуба… – методично перечисляла Нелли. – Это откуда?
Ира вскочила:
– Не ваше дело!
– И все же?
– Я сделала что-то плохое? – пошла в атаку Ирина.
– Нет, но знай: тебе завидуют, а это нехорошо, – покачала головой Нелли.
Ирочка вскочила и, став красной, словно пион, заявила:
– Ну и пусть. Впрочем, вам объясню. Отец Романа высокопоставленный человек, я даже не имею права сообщать, кто он. Золотые украшения – его подарки. Наши старые девы готовы сжить со света любую, кто моложе и удачливее их. И что, мне теперь мешок натягивать, как Вера Андреевна, или голову годами не мыть, как Елена Петровна? Золотая цепочка… Вот редкость! Да такие украшения теперь у любой женщины есть, если только она не работает в нашей библиотеке. Вот уж где одни уродки и суки!
– Ира, – потрясенно ахнула Нелли Ильинична, – как ты можешь говорить подобные слова о коллегах! Если бы Элла Дементьевна тебя сейчас слышала, то…
– Мама бы от души посмеялась. Тетя Нелли, вы ее совсем не знали, хоть и дружили кучу лет. Мамуля была такая, как я, – веселая, заводная, ей очень хотелось хорошо жить, только приходилось носить маску. Да оно и понятно почему, времена стояли тяжелые. Сейчас другое дело. Думаю, родись мамулечка двадцать лет назад, она бы сейчас гуляла, наплевав на работу. – Ирина пристально посмотрела на Нелли Ильиничну и сказала: – Я к вам не лезу, а вы меня не трогайте. Кто мой муж, чем занимается, откуда деньги, вас не касается! С чего решили взяться за мое воспитание? Я взрослая, замужняя женщина, кстати, беременна, в декрет скоро оформляться.