Монстры в Академии
Шрифт:
«Рыбак рыбака видит издалека, — хмыкнул внутренний голос. — Полюбуйся на себя со стороны: так выглядит затяжная депрессия».
Марина послушно полюбовалась. Депрессия и правда выглядела бесперспективно. У Ксавьера было крупное телосложение, большие ладони, мощные надбровные дуги и глубоко посаженные глаза — типичный образ сурового викинга. С одним но: в отличие от древних воинов ее родины, которые всеми силами пытались устрашить противника, Ксавьер, напротив, старался свою внешность «обезопасить» и облагородить. Волосы были чисто вымыты и обстрижены до
И все же весь этот типичный набор мужской силы был как будто придавлен к земле непомерной тяжестью. Видно было, с каким трудом Ксавьер заставляет себя есть, держать спину, разговаривать и вообще хоть что-нибудь делать.
— Что? — спросил мужчина, заметив ее пристальное внимание.
— Ксавьер, а за что тебя посадили? — спросила Марина.
Крис фыркнул в перловку, раскидав ее по всему столу, а Леам деликатно прикрыл рот ладонью и отвел глаза, чтобы скрыть улыбку. Ксавьер замер, поглядев на них укоризненно.
— Он не сидел, он нас сажал, — ответил вместо мужчины Крис. — В смысле, надсмотрщиком был.
— Куратором, — укоризненно поправил его Леам, покосившись на немногословного соседа, а затем осторожно пояснил Марине: — Ксавьер из уважаемой семьи. Его все знают. Ну, по крайней мере, все магики знают. И когда в тюрьмах из-за магиков стали возникать стычки и было принято решение создать отдельную колонию для несовершеннолетних, Ксавьера позвали в нее куратором: он, может, и без магии, зато его магики уважают.
— Серьезно? — удивилась Марина и обернулась к мужчине. — Извини, Ксавьер, я не знала. А как ты здесь оказался?
— Так же, как и все остальные, — угрюмо отозвался мужчина. — Хочу получить диплом, чтобы устроиться на работу, вот и подписался.
— Но ты же выглядишь, как человек, — не смогла не признать Марина. — Почему бы тебе просто не уехать в другой город, где тебя никто не знает, и не устроиться там?
— Потому что он законником хочет быть, — опять ответил вместо мужчины Крис.
— Юристом, — поправил его Ксавьер.
— Да один фиг, — отмахнулся демон. — Его до переаттестации просто не допустят, если хоть каких-нибудь местных «корочек» нет. А без нее на госслужбу не устроиться.
— Переаттестации? — уточнила Марина, обращаясь все же к мужчине. — То есть, у тебя уже есть юридическое образование?
— Да, но Освенское, — поморщившись, признал Ксавьер. — Только в Освении нынче законы другие, а Галаардские я невнимательно изучал: не думал, что когда-нибудь пригодится. Теперь надо переучиваться. А доступ в герцогскую библиотеку есть только у студентов и преподавателей Академии и ее выпускников. Герцог считает, что знания — это удел интеллектуальной элиты.
— Понятно, — кивнула Марина.
Она плохо понимала людей, которые по собственной воле желают всю свою жизнь посвятить юридической рутине. Но, с другой стороны, ее собственный выбор — стать обычным учителем в государственной школе — тоже был чем-то из разряда мазохизма.
«Ты
«И тридцать шесть часов не набрать, чтобы на любые попытки привлечь к иной деятельности, кроме урочной, возмущенно отвечать «у меня и так бешеная нагрузка!». А в итоге просиживать те же тридцать шесть часов почти забесплатно, — продолжила Марина. — Да, я в курсе, что я мазохистка и наивная дурочка, можешь не напоминать».
И опять, подумав о родном мире, она помрачнела и ощупала порталы, лежавшие в кармане. Этот мир определенно начал ее привлекать — своей живостью, не высосанными из пальца проблемами и широкими возможностями. И возвращаться в душные объятия ипотеки, политико-экономического бреда и смартфоноцентричного общества ей хотелось все меньше. Может, послать все к чертям и не возвращаться?
Но Марина отмела эту мысль. Нужно было хотя бы один раз побывать в родном мире, чтобы уладить все бумажные дела. А иначе это не осознанный выбор, а слабовольный побег от реальности и собственных ошибок.
Но какой бы выбор она ни сделала, это все было завтра. А сегодня нужно было еще довести это место до ума, чтобы не оставлять возможному заместителю свору невоспитанных животных в раздолбанном свинарнике.
***
Впрочем, «свинарник» потихоньку преображался. После дневной уборки коридор опустел и был чист. На отделке стен, люстр и прочих деталей, правда, все еще слоями лежала пыль, но она оттуда на головы не падала и к ногам не липла, так что с этим можно было повременить.
Нужник, который начал сооружать наказанный Амадеус, покамест представлял собой только глубокую яму в земле, ничем не прикрытую. Но Леам уже предложил выложить до нее дорожку из досок, а Еж уверял, что он «в два счета» сделает будочку и сиденье.
В его энтузиазм Марине верилось, а вот в опытность — нет, так что она загрузила «мозговитых» вопросом проектирования такого простого, на первый взгляд, но очень нужного и часто используемого сооружения. В этом деле нельзя было оплошать. Как говорится, туалет — лицо хозяйки. И хоть Марина терпеть не могла это выражение, но признавала, что в нем есть доля истины.
Когда «мозговитые», взяв стопку бумаги, чернила и перья, скрылись в своей комнате, Марина приступила к самому последнему, но самому неприятному делу на сегодня.
— Ежик, ты тут? — постучалась она в палату с названием «Простота». Молодой орк откликнулся сразу, высунулся в дверь и с любопытством уставился на учительницу. А Марина с легкой настороженностью — внутрь комнаты, точнее, на Пузыря.
Тот все еще лежал на том же месте, где его оставили, но как будто чуток собрался. По крайне мере, он напоминал теперь не разлитую кляксу блевотного киселя, а бесформенный, но объемный пузырь, и свое содержимое снова прятал внутри.