Монстры в Академии
Шрифт:
«А давай спросим, кто он?» — предложил внутренний голос.
Предложение было заманчивым. Тем более, что Марина давно уже мучилась этим вопросом: что ж в Ксавьере такого магического? Но она все же отказалась от этой идеи.
«Мы недостаточно близки, чтобы расспрашивать друг друга о таких подробностях», — с сожалением признала она.
«Да куда уж ближе, — фыркнул внутренний голос. — Ты ему в шею дышишь».
«Ты понял, о чем я, — отмахнулась Марина. — Мы недостаточно дружны».
«Так подружись», — тут же предложил
«Блин, легко сказать! — возмутилась девушка. — Мне так-то не пять лет, чтобы просто сказать «Привет, Ксавьер, я Марина, давай дружить!». Дружба взрослых людей — она либо из детства, либо совершенно непредсказуемое явление, которое происходит само собой».
«Нет, но как-то же ты общалась и с Максом, и с Дэном», — напомнил ей внутренний голос об оставшихся в другом мире мужчинах.
«Я с ними не общалась, я им глазки строила», — смущенно признала Марина.
«Ну, и этому построй, — предложил ее собеседник. — Не вижу проблемы».
«Вот оно мне надо — самой себе такую жирную свинью подбрасывать? — возмутилась девушка. — Мне с ним, между прочим, бок о бок еще года два, возможно, жить и работать. А романтика любую дружбу портит, что при удачном, что при неудачном исходе».
«Идеалистка ты, — воображаемо покачал головой ее внутренний собеседник. — Вот тебе не пофиг, какие у тебя там будут потом с ним отношения? Сама говоришь — это максимум на два года».
«Не пофиг, — ответила Марина. — Он мне нужен. Как образец спокойного, вежливого и культурного человека. А еще как авторитет. Чтоб дети слушались».
«То есть, ты мамочка, а он папочка, — фыркнул внутренний голос. — И семнадцать приемных уголовников. Очаровательная семейка, ага».
— Слушай, достал уже! — возмутилась Марина.
— Что? — не понял мужчина.
— Ой, Ксавьер, прости, я не тебе, — густо покраснев, сказала Марина. — Это я сама с собой.
— М-м, понятно, — также без особых эмоций ответил он. — А почему в мужском роде?
Марина задумалась. Действительно: почему ее внутренний голос — мужской? Чтобы звучал умнее? Или это что-то по Фрейду?
— Ну, не знаю, — смущенно пробормотала она. — Я отца рано лишилась. Может, поэтому. Хочется иногда поговорить с ним. Вот и воображаю.
— М-м, — слегка кивнул мужчина. — Я тоже иногда с мамой говорю. Правда, она мне не отвечает.
Марина ощутила смесь неприятных эмоций: и что в душу случайно залезла человеку, и что сама какой-то ерунды наговорила, и что никакого дружеского настроя эта случайная беседа не вызвала. Напротив, обоим явно стало некомфортно, что сказали лишнее.
И они неловко замолчали. Только Марина мысленно пригрозила незримому собеседнику убить его за эту подставу. Увы, тот сделал вид, что его нет. А что взять с воображаемого существа?
***
Ксавьер нес ее долго. Но все же Марина давно уже была не первоклассницей с колокольчиком, и спустя четверть часа
— Может, я дальше все же попробую сама идти? — неуверенно предложила она.
Бурелом и болотистая местность уже закончились, и даже жесткой травы почти не было, но земля в этом месте щедро была усыпана старой хвоей, и Марина не была уверена в том, что по ней удобно идти.
Магики-то не жаловались — большая часть из них либо в принципе обуви не имела, либо имела, но носила ее только в городе или же держала ради плохой погоды. Так что стопы у всех были жесткие — будь здоров. А вот Марина последний раз босиком хаживала в пятилетнем возрасте.
Ксавьер немного подумал, тоже оценил поверхность земли и осторожно спустил девушку вниз. Ноги Марины коснулись шершавого хвойного покрытия. Иголочки были сухими, лежали толстым слоем, но вертикально не торчали. Так что, сделав несколько шагов, Марина все же убедилась, что идти можно. И пошла. Медленно-медленно, ступая так, чтоб не наткнуться на острые кончики.
— Этак мы неделю до дома будем добираться, Марина Игоревна, — укорил ее Крис. — Давайте я Вас лучше понесу, раз Ксавьер устал. Я сильный.
— У тебя когти, и они в грязи и кровище, — напомнила Марина. Вообще-то, идти босиком по хвое ей даже понравилось. Но Крис был прав: такими темпами в корпус она вернется вечером.
— Может, мы тогда разделимся? — предложил Леам. — Вы вдвоем пойдете в своем темпе, а мы с ребятами — в своем.
Марина глянула на эльфа и сообразила: он боится пропустить свои Игрища. В принципе, предложение было рабочее, но… Остаться с Ксавьером?
Она представила, как идет за ручку с этим странным человеком — одна, в густом лесу. А вдруг он оборотень? Или еще кто опасный? Недаром же от него так и веет угрозой. И хоть Ксавьер ни разу не проявлял по отношению к ней негатива, чем дольше она находилась с ним рядом, тем отчетливее понимала: он точно не человек, и его природная суть поопаснее Крисовой.
Да и характер у Ксавьера был странный. С одной стороны, из всех магиков он был самым уравновешенным, воспитанным и рациональным. Но в том-то и дело, что из-за его уравновешенности Марина даже предположить не могла, как он себя поведет, если вдруг ему что-то сильно не понравится.
А вдруг отрастит ядовитые клыки и гадючьим броском вопьется ей в шею? А вдруг превратится во что-то огромное и мощное? Говорил же ректор что-то про «большие и малые тела». Да даже если и не будет проявлять никаких магических особенностей, все равно он — сильный взрослый мужчина, с которым ей не справиться. А в лесу она ни отбиться не сможет, ни убежать (тем более, без обуви), ни на помощь позвать.
Нет, Марина, конечно, верила в воспитанность и теоретический добрый нрав Ксавьера. И почти наверняка она себя просто накрутила. Но долго живет тот, кто верит в лучшее, а готовится к худшему.